— Южного, говоришь? Не с арки Бифроста?

— Да нет. Мост передо мной как на ладони. Говорю тебе, с юга.

— И никаких пришельцев? Ну, хоть зеленых таких, с лазерами, или бластерами, или еще чем таким?

Хеймдалль стиснул Гьяллархорн с такой силой, что тот аж заскрипел.

— Нет. Никаких, Зарк их подери, пришельцев, ясно? Только косяки голубых торпед с розовым выхлопом. Немного похожи на наши, какими я их помню.

— Да нет, нет, — произнесла Хель виноватым тоном подростка, не пропускающего мать к себе в спальню, полную девиц, парней, травы, колес, краденых драгоценностей и прочих предосудительных вещей вплоть до играющей задом наперед музыки. — Не могут это быть наши. У наших выхлоп красный. Ну, светло-красный, но никак не розовый.

Хеймдалль зарычал: еще одного его дракона сбили.

— Плевать мне, какого они цвета. Сбей их, Хель. Можешь их сбить?

— Э… да. Пожалуй, могу. Вот… компьютер вычислил их частоту, и мы можем послать команду на самоликвидацию, что я сейчас и делаю… сейчас.

Оставшиеся торпеды взорвались, разбросав по небу розовые и голубые искры. По льду громко застучали осколки.

— Отлично проделано, — выдохнул Хеймдалль, по щекам которого текли слезы облегчения. — Я доложу Одину о твоих сегодняшних подвигах.

— Правда? Доложишь? Но это же здорово! Конечно, будь это наши торпеды, я бы уничтожила их еще быстрее — ведь их-то частоты я и так знаю. Так что это наверняка не наши торпеды, да и откуда здесь взяться нашим торпедам… В общем, если кто спросит, отвечай, что не наши. Кто-нибудь вроде, например, Одина. Не наши. Понял?

Хеймдалль открыл было рот, чтобы ответить, но тут заметил, что Зафод Библброкс собрался с силами и снова бежит, прихрамывая, к стене.

Если он доберется до стены, я обязан буду вести переговоры…

Впрочем, даже осознание этой истины и значительные потери в корпусе драконов не удержали Хеймдалля от ухмылки. Библброкс почти достиг стены, однако пользы от этого «почти» было примерно столько же, сколько от флабуза в любом деле, для которого требовался большой палец — в открывании бутылок, например, или в игре на лютне, или в голосовании на обочине. С таким же успехом уроженец Бетельгейзе мог бы стоять на месте, ибо одолеть бога в беге на короткую дистанцию — дело нереальное. До стены Библброксу оставалось всего несколько шагов, но шансов на победу у него имелось не больше, чем если бы он находился на расстоянии светового года отсюда в свинцовом пиджаке и башмаках из нейтрония.

Поймать Библброкса, подумал Хеймдалль, и не успели еще стихнуть электронные импульсы этой мысли, как он уже стискивал горло Библброкса, прижав того спиной к стене.

— Не знаю, что ты сделал с моими дорогими драконами, но тебе это не поможет!

Зафод ощущал себя так, словно на грудь ему сел сиськодонт. И не какой-нибудь симпатичный травоядный сиськодонт, который и сел-то на него по ошибке и сойдет, едва услышав голос Зафода. Нет, злобный, кровожадный сиськодонт-мутант, не слушавшийся своих родителей в детстве и своего стада в юности, а вместо этого получающий наслаждение, расплющивая добычу задницей, прежде чем ее сожрать.

— Чертов сиськодонт-мутант, — прохрипел, задыхаясь, Зафод.

Хеймдалль сжал его горло чуть сильнее.

— И это все? И это последние слова знаменитого президента Нидлфакса?

И тут Зафод кое-что вспомнил.

— У меня ведь не у одного прозвище имеется, верно?

Бог неуютно поморщился.

— О чем это ты толкуешь?

— Только не вздумай отпираться. У вас, ребята, у всех есть типа тайная кличка. Вроде пароля. Это мне как-то Тор по пьяни рассказал, когда мы с ним бухали на Дзенталквабуле. Мы так набрались… ты даже не поверишь. Я целовался с силагестрийкой.

— Врешь, — прошипел Хеймдалль.

Зафод даже обиделся.

— Гордиться тут, конечно, нечем, но я целовался с той силагестрийкой… и ее хозяином тоже.

— Смертным не дано знать наши прозвища. Это тайна. Ты все врешь.

Огромное гладко выбритое лицо Хеймдалля придвинулось к Зафоду на расстояние в несколько дюймов, и воздух вокруг него буквально гудел от разлившейся в нем ярости. Гьяллархорн — так прямо раскалился докрасна. Зафод покосился на все это, но стоял на своем.

— Я? Вру? По-моему, ты немного перебарщиваешь, тебе не кажется? Я всего лишь повторяю то, что мне говорил Тор. Типа не убивай вестника… и все тому подобное.

— Не пудри мне мозги. Я тебя предупредил, смертный.

Нелепость этого предупреждения была очевидна даже Зафоду.

— А то что? Сделаешь со мной что-нибудь страшное? Ну там, драконов натравишь… или голову оторвешь?

До Хеймдалля дошло, что, если уж отрывать Зафоду оставшуюся голову, это надо делать немедленно, пока тот не назвал тайного прозвища, но внезапный приступ сомнений сковал на мгновение его члены. Однако способность инстинктивно воспользоваться подходящим моментом всегда считалась одним из немногих реальных достоинств Зафода Библброкса наряду со знаменитой техникой Большого Взрыва, приготовлением «Пангалактического грызлодера» в три руки и методикой сушки волос снизу вверх, сообщавшей его челке особый шик.

— Ну же, Гнутая Палка, — произнес он. — Пусти меня.

И Хеймдалль покорился. Собственно, он не мог не покориться, стоило прозвучать его божественному прозвищу. Бог отступил на несколько шагов и понуро отвернулся.

— Кто-нибудь… да кто угодно… назовет меня в Асгарде Гнутой Палкой, и мне приходится покоряться. Гнутая, черт ее подери, Палка? Ну что за прозвище для бога? — Он принялся раздраженно скидывать с моста куски битого льда, от чего на поверхность лежащей под ним планеты просыпался град. — Это все Локи придумал, а Одину, конечно, показалось смешным. «Гляньте-ка на Хеймдалля, — сказал Локи. — Как он на лыжах по склону летит… аж палки гнутся». Босс чуть бородой не подавился от смеха. И с тех пор чуть что — Гнутая Палка то, Гнутая Палка это… Было же у меня прежде нормальное прозвище. Я был Оком Асгарда. Круто, но после дюжины кружек трудно выговорить, вот я и стал Гнутой, мать ее растак, Палкой. — Плечи у великана вздрагивали так, что со спины казалось, будто он всхлипывает от жалости к себе.

— Эй, да что ты, — сказал Зафод, поднимаясь и отряхиваясь. — Чего так расстраиваться? У тебя столько еще впереди.

— Чего у меня впереди? Сижу как идиот на этом чертовом мосту, а компании — всего стая летучих рептилий. — Он с досадой топнул ногой, от чего содрогнулся весь мост. — Вот подумаю, чем они там сейчас занимаются, а? Скажи, чем?

— Ну, я не…

— Оргиями! — выкрикнул Хеймдалль. — Классными такими, старомодными оргиями! А я? Торчу здесь, охотясь за смертными. Я ведь мог сидеть там, весь в латексе, по шею в…