Но часть отпуска старший лейтенант Собакин как раньше, так и некоторое время потом посвящал туристическим походам в горы. Только в последние годы, уже прилично устав от боев в подобных местах, он перестал это делать. Да и ходить стало практически некуда. Везде в горах была неспокойная обстановка.

Но тот памятный случай произошел в предпоследнем походе шесть лет назад, когда Виктор Алексеевич в последний раз в своей практике сам возглавлял группу туристов. В тот раз они уселись на обед на краю трещины, пересекающей поперек ледник, покрытый снегом. Спиртовая горелка в условиях недостатка кислорода в воздухе работала очень плохо. Даже обед на ней удалось разогреть кое-как, с великим трудом. Может быть, это тоже раздражало людей и портило им настроение. Поэтому обед прошел быстро, почти без традиционных разговоров и построения планов на будущие маршруты.

Виктор Алексеевич первым встал из общего круга, подошел к краю трещины, заглянул за него, после чего прошел по самому краю еще метров пятьдесят. Ему показалось, что трещина в этом месте сужается. Ненамного, но все же. Дальше она снова расширялась. Искать узкое место было, скорее всего, пустой тратой времени. Такие трещины обычно проходят через весь ледник, от одного его края до другого. Сколько уже раз случалось так, что поиск подходящего места ни к чему не приводил.

О возвращении, конечно, речь не шла. Не было особой разницы, в каком месте через трещину перебираться. Однако потеря времени на поиски наиболее узкого места была совершенно лишней.

Конечно, Виктор Алексеевич, руководитель группы, обязан был этот поиск произвести. Более того, ему положено было настоять на этом мероприятии. Но он очень уж не хотел идти вдоль трещины.

К Собакину подошел Умармагомед Мажитов – специалист по горам Кавказа, не таким высоким, как Памир, но не менее сложным в прохождении. Они вместе ночевали в двухместной палатке и за время похода смогли наладить очень неплохие отношения, хотя Собакин предпочитал близких друзей в группе не заводить. Это случилось после того, как по нелепой случайности в достаточно безопасном месте сорвался со скалы и погиб его самый близкий друг, заменить которого не мог никто.

– Наверное, смысла нет узкое место искать, – сказал Умармагомед, словно в ответ на мысли руководителя группы. – Можем и не найти. Только время потеряем. Попробуем здесь перейти. Я бы взялся перебраться.

Техника преодоления трещин, в принципе, одинакова везде и всегда. Иногда случается так, что нет возможности перепрыгнуть расщелину в самом узком месте. Под рукой не имеется подручных средств, чтобы проложить их от одной стороны до другой, а потом перебраться по импровизированному мостику.

В таких случаях кто-то один из группы на веревке-страховке спускается в саму трещину, потом, используя крючья-клинья, взбирается по противоположной ледяной стене до верха. Однако для такого подъема требуются как хорошие навыки скалолазания, так и просто обычная физическая сила.

После этого веревка-страховка натягивается от одного края трещины до другого и прочно крепится на ее оконечностях. Вторая веревка перебрасывается через трещину человеку, находящемуся на противоположной стороне. Сначала перетягиваются все рюкзаки, потом по одному перебираются уже и сами туристы, предварительно прицепившись для безопасности прочными карабинами к собственно страховкам.

По идее, ничего сложного в подобном штатном преодолении трещин нет. Как нет здесь и места для подвига, благодаря которому преодолевает трещину вся группа. Ведь каждый турист обязан владеть такой техникой и обладать определенной физической силой, позволяющей ему легко работать с весом своего тела.

Поэтому предложение Умармагомеда не показалось Виктору Алексеевичу чем-то из ряда вон выходящим. Сомнение вызывал разве что возраст этого человека. Тому уже было далеко за сорок. В эти годы начинают заметно слабеть все мышцы, теряется реакция и быстрота мышления.

Тут Собакину показалось, что Умармагомед опять прочитал его мысли.

– Можешь во мне не сомневаться, – заявил тот. – Я еще на многое способен. А уж трещину преодолеть, это для меня пара пустяков.

Но руководитель группы, ни с кем не посоветовавшись, уже принял собственное решение. Поэтому он неторопливо снял рюкзак и уложил его на снег поровнее. После этого он поднял очки на лоб, коротко глянул на Умармагомеда и трещину, пристегнул к поясу карабин веревки-страховки, свернутой кольцами, подергал ее, будто бы проверяя на прочность, хотя такая процедура ровным счетом ничего не давала.

Второй конец той же страховки Виктор Алексеевич сунул в руку товарищу, слегка попружинил для пробы ногами, словно проверяя их силу, чуть-чуть подпрыгнул и начал короткий разбег. Делать его продолжительным Собакин не стал. Рыхлый снег только отнял бы у него силы перед прыжком, заставил бы преодолевать еще и собственное сопротивление.

Старший лейтенант не учел, что на самом краю снег уже многократно падал в трещину, подтаивал на солнце и обнажил чистый лед. Без темных очков, поднятых на лоб, это место видно было плохо. Снег и лед сливались в одно целое.

Совершать толчок Виктору Алексеевичу пришлось как раз на ледяной корке. В какой-то мере он рассчитывал на шипы, прикрепленные к подошве, думал, что они не зацепятся за лед, позволят ему совершить правильный толчок левой ногой. Но шипы были прикреплены к обуви застежкой на двух ремнях. Один из них порвался как раз на последнем шаге.

Останавливаться и тормозить было уже поздно. Такая попытка обязательно уронила бы Собакина в трещину. Простая сила инерции ударила бы его в спину, заставила бы упасть пусть и с не слишком большой, не с критической, но все же с достаточно чувствительной высоты.

Виктор Алексеевич предпочел совершить прыжок. Он перелетел через трещину и упал на спину. Ему стоило бы разбросать руки пошире, опереться ими о рыхлый снежный покров и не шевелиться какое-то время. Но Собакину это показалось тогда унизительным. Он поднял голову и попытался осмотреться. Это легкое движение сместило тело, сдвинуло его ближе к краю трещины.

Но лежать без движений, даже не силясь себе помочь, это было вне правил привычного поведения Собакина. Именно поэтому он не стал дожидаться помощи, раскинул руки как можно шире, уцепился пальцами за рыхлый снег и постарался сесть. Это удалось ему достаточно легко.

Но удалиться от края трещины можно было только на коленях. Для этого требовалось перевернуться лицом вниз. Виктор Алексеевич стал осторожно делать это, чувствуя, что снег под его коленями съезжает в сторону трещины. Он пытался удержаться, передвигая и руки, и колени, но при каждом движении сползал все ближе и ближе к краю трещины. Все его старания