Мне хотелось показать ему средний палец, ударить ему по яйцам и послать подальше. Я попыталась направить эту версию Авроры в нужное русло, когда подошла к своей двери и с силой распахнула ее.

Давиде поднял брови.

— Почему ты так хмуришься?

— Потому что я хочу немного тишины и покоя, но не получаю этого.

Он скорчил гримасу, как будто мои эмоции его не волновали.

— Неважно. Я направляюсь к бассейну. Не хочешь пойти со мной?

Было жарко, и я бы с удовольствием поплескалась в бассейне, но я ни за что не пошла бы сегодня к Фальконе. Если повезет, я буду избегать Невио, пока, надеюсь, не уеду в Нью-Йорк.

Плеск и смех снова донеслись из моего окна, словно в насмешку надо мной.

— Нет, спасибо. Я останусь дома.

— Здесь 43 градуса жары. Ты тут растаешь.

— Тогда я включу кондиционер.

Он пожал плечами и отвернулся.

— Невио спрашивал, когда ты придешь, просто чтобы ты знала.

У меня на минуту пропал дар речи.

— Можешь сказать ему, что я не приду.

И закрыла свою дверь.

Десять минут спустя раздался еще один стук. Боже, что теперь? Я протопала к двери и рывком распахнула ее.

Пол, казалось, ушел у меня из-под ног, когда я заметила Невио.

Я уставилась на него, и не могла вспомнить, когда в последний раз он удосуживался сюда прийти. Внезапно, словно вспомнив о том, что произошло, я почувствовала боль между ног, которую успешно игнорировала весь день. Все чувства унижения и обиды вернулись.

— Уходи, — выдавила я, и начала закрывать дверь, но Невио толкнул ее плечом, проскользнул в мою комнату и закрыл дверь. — Убирайся, — сказала я еще более жестким голосом. Я чувствовала жжение в глазах, черт возьми. Но я бы не стала плакать перед ним.

Невио был в плавках, но, по крайней мере, у него хватило приличия надеть поверх них футболку. Если бы он появился в моей комнате полуголым, я бы окончательно потеряла самообладание.

— Нам нужно поговорить, Рори.

Рори.

Рори.

Я больше не хотела, чтобы он называл меня Рори. Для меня это всегда что-то значило. Теперь это означало, что я была глупа.

— Нам не о чем говорить.

Невио смотрел на меня так, словно не понимал, но очень хотел понять. Под его глазами залегли темные тени. Я надеялась, что у него было самое сильное похмелье в его жизни.

— Я не уйду, пока мы не обсудим это.

Это.

— Ты вообще помнишь, что произошло? — резко прошептала я.

Выражение его лица говорило о том, что нет. Массимо, должно быть, рассказал ему все, что узнал, и это осознание сделало все в десять раз хуже.

Я развернулась и направилась к своему окну, ведь не могла даже взглянуть на него. Он выглядел почти безучастным. Может, мне просто позвонить папе и попросить его вышвырнуть Невио вон? Тогда все было бы кончено, но, по крайней мере, я была бы избавлена от этого болезненного разговора.

— Я не знаю, — сказал он. — Послушай, Рори.

Снова, Рори.

Я впилась зубами в нижнюю губу.

— Массимо думает, что мы переспали. Все выглядело не очень хорошо, когда он застал нас с тобой в одной комнате.

В этом и заключалась вся суть нашей истории?

— Мне нужна твоя версия.

Я сглотнула, и тут же все вырвалось наружу. Все, что произошло, просто выплеснулось из меня, даже та часть, где меня вырвало на пол. Я хотела, чтобы он знал, и мне было все равно.

Он на мгновение замолчал, и я была рада, что мне не нужно видеть его лица. Его рука опустилась мне на плечо.

Я отпрянула и, спотыкаясь, направилась к своему столу.

— Не прикасайся ко мне!

Не то чтобы он много чего сделал прошлой ночью. Что за жалкий первый раз у меня был? Возможно, Карлотта была права, когда хотела подождать до замужества.

— Не слишком ли остро ты реагируешь? — спросил он. — Звучит так, будто почти ничего не произошло. Может быть, даже твоя девственная плева все еще цела, потому что я сомневаюсь, что действительно вошел до конца.

Я резко повернулась к нему.

Не слишком ли остро я реагирую?

Я не могла поверить, что он действительно сказал это. Мог ли он хотя бы представить, как тяжело мне было смотреть ему в лицо прямо сейчас?

— Почти ничего не произошло? — спросила я дрожащим голосом. — Ты действительно думаешь, что все дело в моей… моей дурацкой девственной плеве?

Его темные глаза изучали мои. Он провел рукой по волосам, очевидно, уже устав от этого разговора.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай! — я зашипела, настолько уже, блять, устав от него и его неспособности увидеть проблему. — Я не хочу тебя больше видеть. Я покончила с тобой. Оставь меня в покое, или я расскажу об этом своему отцу.

Выражение лица Невио стало суровым в ответ на мою угрозу. Он кивнул, посмотрел на свои руки, а затем его плечи дернулись, как будто он сделал глубокий вдох. Когда он снова поднял голову, суровость исчезла, а бесстрастное отношение вернулось.

— Я единственный, кто был невменяем, как назвал бы это Массимо, и ни на что не мог согласиться. Так что, думаю, мне следует на тебя разозлиться. Держу пари, твой отец тоже так на это посмотрит, — он ухмыльнулся, как будто это было забавно. Он действительно ухмыльнулся. Неужели он был настолько безразличен к эмоциям других людей, настолько черств? Почему я вообще удивилась?

Я повернулась к своему столу, подальше от него.

Впервые в жизни ярость на Невио затмила мою сильную влюбленность. Я едва могла дышать от этого, чувствовала это по пульсации в моих венах, по стуку моего сердца, по свисту в ушах.

Я схватила со своего стола первое,