Потом мы разговаривали о женщинах и о… флирте. Из этого разговора я много узнал о французах. Жан-Пьер считает, что только французы умеют соблазнять женщин. Не знаю, прав ли он. Потому что он, как француз — правда, вот уже более десяти лет живущий в Германии, — не может быть объективным по определению. Он считает, что во Франции флирт является элементом традиции, которую верно хранят и ревностно чтут все мужчины. Такой же традиции, как курение «Житан» после утреннего кофе, вино во время обеда и ужина или кегли в любое свободное время. То, что у мужчины есть жена, невеста или постоянная партнерша, не играет при этом, считает он, никакой роли. Жан-Пьер уверен, что флирт креативен. Флирт позволяет мужчине показать, что он умеет и что он имеет: шарм, вкус, фантазию и — а почему нет? — деньги. Соблазняя женщину, француз гораздо щедрее, чем, например, немец. Даже французский математик. «Если кто-то хорошо считает, — добавил Жан-Пьер с улыбкой, — это вовсе не означает, что он крохобор». Причем внешность в этом деле играет самую ничтожную роль. В качестве примера мужчины, который, несмотря на свою абсолютную (физическую) непривлекательность, завоевал одну из самых привлекательных женщин своего времени во Франции, Жан-Пьер привел Сержа Генсбура. Этот «безобразный Серж», с ушами торчком, глазами навыкате и впалой грудью, засыпал и просыпался в постели Джейн Биркин. Это они вдвоем охали, ахали, вздыхали и вожделенно стонали в «скандальном» гимне «Je t'aime (moi non plus)», который раскалял добела танцующие пары на вечеринках во времена раннего Терека. И если мужская часть нефранцузского мира завидовала Генсбуру в том, что он прикасается к Биркин, французы завидовали его возможностям в отношении тех женщин, которые у него есть наряду с Биркин и будут после нее. Угадывая мысли своих соотечественников, Генсбур чуть ли не перед объективами бульварных фоторепортеров постоянно изменял своей Джейн. И что интересно, чем откровеннее он это делал, тем более красивые женщины интересовались им. Чтобы я не думал, что Генсбур — это какое-то исключение, Жан-Пьер привел мне в качестве примера другого француза, о котором трудно сказать, что он красавец, и который во всех деталях повторил «успех» Генсбура. Франсуа Трюффо, французский режиссер, который, несмотря на свою тщедушность, считается любителем и знатоком тел самых привлекательных актрис нашего континента.

Позволю себе дать комментарий химика феномену Генсбура и Трюффо. Вполне возможно, что оба этих господина, кроме тех чар, которыми они пленяли женщин (у меня нет аргументов оспорить это), источали запах мускуса. Недавно мне в руки попала очень интересная статья о феромонах, из которой однозначно следует, что мужчины, интенсивно выделяющие андростенол, стероидный алкоголь с запахом мускуса, представляют любовную приманку для женщин. Это подтверждено исследованиями на репрезентативных выборках женщин. Выделяемый мужчинами андростенол известен как «феромон хряка». При этом сам хряк пахнет не андростенолом, а его окисленной производной, то есть андростеноном, а этот кетон имеет легко узнаваемый запах разложившейся мочи. Интересно отметить, что небольшую дозу андростенона добавляют в духи. Наибольшее количество андростенона выделяют подмышки мужчины, особенно чернокожего. Причем лучше всего, когда подмышка небритая. У мужчин источником андростенона являются именно волосы подмышек. Есть догадка, что это неслучайно, потому что подмышки мужчины находятся на уровне носа женщины. В случае Сержа Генсбура это может работать, потому что он высокого роста. Но вот в случае с невысоким Трюффо это не так. Может, они выделяли андростенон каждый по-своему…

Однако оставим спекуляции на тему химии феромонов и вернемся к французам и их флирту. Мораль? В контексте флирта она не слишком интересует французов. «Жить морально — жить безрадостно», — процитировал Жан-Пьер высказывание одной женщины. Француженки. Уникальной. Ее звали Эдит Пиаф. Она сама много раз публично признавалась, что никогда не отказывалась ни от одной из радостей жизни, а прощаясь с жизнью, она спела об этом в своей незабываемой песне «Non, je ne regrette rien» («Я ни о чем не жалею»). Жан-Пьер считает, что Пиаф высказала лишь то, о чем всегда думает среднестатистическая француженка. Флирт, полагает он, как для замужних, так и незамужних француженок является «той самой приправой», которую они охотно добавляют в часто безвкусный суп своей повседневности.

Этим же он объяснял исключительную привлекательность своих соотечественниц (при этом я должен отметить, что Жан-Пьер пока не бывал в Польше). Француженка прекрасна, привлекательна, ухоженна, потому что она хочет, чтобы ее постоянно соблазняли. При этом он сослался на статистику, доказывающую, что из всех женщин в мире (а не только в Европе) француженки самые стройные. Например, в Париже магазинов с бельем на 20 % больше, чем пекарен. А это, по мысли Жан-Пьера, говорит о том, что француженки больше думают о лифчиках и трусиках на стройном теле, чем о еде, которая могла бы повредить этому телу. Слишком несерьезно выглядит такой подгон статистики, но что-то в этом есть, потому что, в соответствии с недавно опубликованными модным журналом «Vogue» результатами опроса более тысячи мужчин со всего мира, француженки были однозначно признаны самыми стройными и самыми сухопарыми в мире женщинами.

Для француза завоевать женщину — это вызов, который он охотно принимает. Француз ненавидит легкие победы. Женщина, слишком рано говорящая «oui» и оказывающаяся слишком легкой добычей, расстраивает весь его тонко разработанный план. Но если она так никогда и не скажет ему «oui», ничего страшного не произойдет. Флиртующий француз не альпинист, и он не зациклен на «покорении вершин» (я не спросил Жан-Пьера, важен ли для него оргазм). Для него «целью является сам путь».

«Точно так же, как и для женщины, причем не обязательно француженки», — добавил он, улыбаясь.

Относительно «покорения вершин» трудно не согласиться с Жан-Пьером. Если к флирту подойти как к своего рода эрзацу любовного акта, то для женщин само «покорение вершины» играет второстепенную роль. Гораздо важнее то, что происходит по ходу дела. Так говорят и сексологи, и антропологи, и нейрохимики, и… разумеется, сами женщины. Но это особая тема, к которой, если позволите, я при случае вернусь.

Bien cordialement,

ЯЛВ

P.S. Вопрос № 5: Кто из мужчин вызвал у Вас восхищение в последнее время?

Варшава, воскресенье

Пан Януш,

я снова не выполнила задание и не ответила Вам, профессору, на вопрос: о чем в последнее время я больше всего тоскую? Отвечаю: я тоскую по тишине от дел, людей и вещей, которые часто не стоят того, чтобы ими заниматься. Выходит, я тоскую по времени, когда стану страшной старухой и буду жить в домике у леса и писать, к примеру, любовные истории со счастливым концом. А возвращаясь к прежней теме, мне даже как-то неловко признаться, но за мной никогда не ухаживали французы. Но я подозреваю, что Ваш избалованный женщинами коллега Жан-Пьер, как и большинство мужчин, очарован женщиной до тех пор, пока не узнает ее характера, пока, к своему огромному удивлению, не обнаружит, что милая на первый взгляд блондинка вовсе не такая молчаливая, хозяйственная и тем более экономная женщина. Очарование проходит. Французский юморист Тристан Бернар когда-то удачно высказался на эту тему: «Раньше мужчины женились на кухарках и флиртовали с хористками, теперь они женятся на хористках и нанимают хороших кухарок». Ура! Наступила справедливость. И хористки, и кухарки одинаково незаменимы и наконец оценены по достоинству. А за ними идут врачихи, студентки, домохозяйки, пловчихи и мастерицы иных искусств.