– Нет, – смягчился Кирилл, – я не из полиции. Это попало ко мне совершенно случайно, эти материалы и еще многие другие попали ко мне, в общем-то по ошибке, но не скрою, с ними связаны криминальные события.

– Я так и знал! – воскликнул профессор.

– Прошу вас, профессор, расскажите мне историю этих материалов. Я вижу, что с ними связаны какие-то события, для вас неприятные, но, рассказав о них, вы для себя сможете кое-что прояснить и мне здорово поможете.

– Несколько лет назад в нашем институте проводились работы над одним перспективным алкалоидом – лекарственным препаратом растительного происхождения, который давал некоторый эффект при лечении шизофрении. Препарат создавал временное улучшение состояния психики больных, но имел побочные действия: через какое-то время после его приема возникало излишнее возбуждение, поведение больных становилось немотивированным, они делались агрессивны. Вскоре это возбуждение проходило, и больные в большинстве случаев не помнили о своих поступках в период действия препарата.

– Наступала амнезия! – вставил Кирилл. – Значит, она говорила правду!

– О ком вы, молодой человек?

– Продолжайте, профессор. Об этом позже.

– Вы, конечно, читали о берсерках, или о берсеркиерах – скандинавских воинах, приходивших во время боя в состояние неистовства, терявших чувство страха и убивавших в ярости всех подряд, подчас не отличая своих от чужих?

– Да, конечно.

– Так вот, по-видимому, берсерки приводили себя в такое состояние, принимая какое-то снадобье, сходное с нашим препаратом. Мы работали над этим алкалоидом, стремясь исключить эффект его последействия, и уже были близки к успеху, но в это время начались перебои с финансированием. Конечно, я продолжил бы работу, принимая во внимание важность такого лекарства, но для завершения исследований требовалось много дорогостоящего оборудования, фармакологического сырья и лабораторных животных, на голом энтузиазме такую работу не проведешь. В результате мне и моим сотрудникам пришлось отказаться от этой темы.

– Вы что-то недоговариваете, профессор. Что вы имели в виду, говоря, что так и знали?

Солодов опустил глаза.

– В моей лаборатории работал очень талантливый сотрудник, довольно молодой человек. Он был способным ученым, но в моральном отношении… На мой взгляд, он придавал слишком большое значение деньгам. Впрочем, вы можете со мной не согласиться, – профессор покосился на Сергея Лебедева. – Так вот, когда в нашем институте начались сложности с финансами, он скоро уволился. Куда он перешел работать, я точно не знаю, слухи ходили самые разные, но перед самым его увольнением случился неприятный инцидент. Я ушел вечером с работы, но на полпути вспомнил, что оставил в своем кабинете материал, который хотел просмотреть дома. Вернувшись, я застал Вадима, простите, того сотрудника, о ком я говорил, у себя в кабинете. Он как-то объяснил свое присутствие там, но потом я заметил, что бумаги находятся в беспорядке, в них несомненно рылись, наверное, тогда он кое-что переснял. В общем-то секрета в этом не было, постепенно он мог и так все выяснить, но он собирался увольняться и ему надо было получить все как можно скорее.

– Вы сказали, его звали Вадим?

– Я ничего не говорил. Вам послышалось.

– Могу вам сообщить, профессор, что Вадим недавно умер. Его убили.

– Да… Я подозревал, что он плохо кончит.

– Я знаю, куда он уволился после нашего института, – вмешался Сергей Лебедев.

Он назвал крупную государственную контору.

– Зачем менять шило на мыло? – удивился Солодов. – Там же денег еще меньше платят!

– Ошибаетесь, профессор. Там денег вообще не платят. Но и работы не требуют. А оборудование есть, можно спокойно заниматься своим делом, никто не проверяет. Вот он там и работал. Животных, конечно, сам покупал и кормил, а все остальное – за государственный счет, неплохо устроился!

– Профессор, вы сможете ознакомиться со всем объемом материалов, оставшихся после Вадима. Возможно, тогда вы поймете, какой интерес представляло ваше лекарство для преступников и какое направление приняла работа Вадима после его ухода от вас. Наверное, только вы сможете профессионально оценить эти материалы. Вы читаете по-английски?

– Как всякий культурный человек.

– Мне повезло меньше, я читать-то могу, но мало что понимаю.

– Я не хотел вас обидеть.

– Ничего. Просто большая часть этих материалов написана по-английски – видимо, они предназначались для экспорта из страны. Так что ваше знание английского будет весьма уместно.

Вечером этого же дня у Кирилла снова зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал тот же самый неживой, монотонный, как бы механический голос.

– Вы приготовили план?

– Да, приготовил. Но вы должны выслушать меня, если хотите, чтобы я на вас работал. В противном случае я немедленно вешаю трубку и можете ко мне больше не обращаться, Татьяну я сумею защитить.

Голос недовольно хмыкнул, но трубку не повесил.

– Я работаю в квартире этого человека, прихожу к нему каждый день, меня могли видеть соседи. Естественно, я буду первым подозреваемым, если… когда случится ограбление. И вы думаете, что я окажусь таким дураком, что соглашусь на все ваши условия, ничего не требуя взамен? Уж простите, хоть Танечка мне и очень нравится, но какой в этом толк, если она останется тут, а я попаду на зону?

– Не надо так волноваться, – издевательски проскрипел голос, – соседи вас видеть не могли, а если и видели, то не знают, кто вы, коллекционер не откровенничает с ними, а больше никто вас не сможет обвинить. Свидетелей не останется.

– Вы что, с ума сошли? – закричал Кирилл, – Вы думаете, я соглашусь на такое?

– А кто тебя спрашивает, – скучающе протянул голос, а потом продолжил: – Светло-пепельные волосы, глаза цвета балтийской волны – не то серые, не то синие, все зависит от погоды и ее настроения. Черты лица чуть-чуть неправильные, но именно это и создает неповторимый эффект. И эта очаровательная манера быстро поворачивать головку, как бы к чему-то прислушиваясь, – как у горностая.

– Хватит! – закричал Кирилл. – Ну ты и сволочь!

– Верно, – подтвердил голос, – ну, с этим вопросом все. Тема закрыта. Теперь внимательно слушайте: завтра утром вы приедете на Витебский вокзал, поднимитесь по наружной лестнице к платформам. Около платформы номер один есть хлебный киоск. В восемь двенадцать утра, но не раньше, вы подойдете к этому киоску со стороны лестницы. Возле стенки киоска будет прислонена картонная сумка с веревочными ручками и надписью «Кока-кола». Вы пройдете мимо киоска и незаметно опустите план в эту сумку. После этого вы уйдете с вокзала. Проверьте перед началом операции ваши часы. Восемь двенадцать утра, не ошибитесь, иначе все придется повторять.

– Я все понял, – ответил Кирилл.