— А вот это я уже не в курсе, — развел руками Матвей, — Знаю, что между ними много обид, но каких — про такие дела никто не любит болтать. Вроде как пару веков назад они разошлись, один из мужчин рода Тампл отправился в свободное плаванье и в итоге осел на русской земле. Та семья тоже заправляет образованием на островах. Иначе говоря, именно им мир обязан нынешней системой образования в том виде, в котором она есть.

Масштабы впечатлили.

— Поэтому у Измайловых и фамилия такая. Не аристократическая. Они себе новую взяли, когда ушли. Но не думай, что они слабы.

— Я и не думал. — перед глазами так и стоял дядечка, способный телепортировать тебя куда угодно. В жерло вулкана или на дно океана, например.

— Глава рода — Виктор Измайлов. Тот ещё дедок. Про него чуть ли не легенды ходят. Именно с ним ты повстречался, когда девчонку полез защищать.

— Глава не слабого рода лично вышвыривает хулиганов? — как-то не стыковалось у меня это в голове.

— Такой уж у него характер. Все знают, что для Измайловых их дело — это как любимое дитя. К тому же вопрос репутации. Случись здесь хоть один серьезный конфликт и это сильно ударит по их репутации. Безупречной, замечу. Поэтому тебя вполне могут исключить, если будешь создавать проблемы.

— Ясно… А директор кто тогда? Сын?

— Да. У главы два сына. Они ровесники, родились в одно время. Степан Викторович Измайлов — он директор старшего института. Дмитрий Викторович Измайлов — как ты уже знаешь, директор государственного института. Никого из них тебе лучше не злить. Эта семья всегда держала нейтралитет, всегда поддерживала со всеми хорошие отношения и у них реально много друзей. Я уж не говорю про князя, который им явно симпатизирует. В общем, встрял ты, — похлопал он меня по плечу.

Второй момент был связан совсем с другим. Я набрал с собой еды, взял запас бумаги и инструменты для черчения, прихватил книг и зонтик, и отбыл в парк.

Домой я возвращался, но редко. Пару ночей провёл в парке, не желая тратить и секунды.

И не зря вкалывал. Я проводил один тест за другим. Создавал новые инструменты и дорабатывал старые. Отслеживал, что именно происходит с моим организмом, если насыщать его энергией. За время работы смог поднять кпд печатей в пару раз, что дало, наконец-то, измеримый результат. Мои индексы опасности и потенциала поднялись на пару процентов. Что было несколько странно. Опасность ещё ладно, я готов понять, но потенциал?

Это наводило на мысль, что я вообще ничего про свой организм не знаю. А значит мои исследования неверные или содержат в себе ошибки. Надо бы изучить учебники по этой тематике. Желательно что-то по природе бесов. Но я этим в лучшем случае через месяц смогу заняться, когда освою то, что накопилось.

Ещё одно открытие — в этом мире гораздо больше энергии. Возможно, именно этим объясняется тот факт, что здесь существуют звери и одаренные.

Для меня же это открывало большой потенциал. Настолько большой, что я не сразу осмыслил, какой именно. Дело в том, что любое действие по отношению к реальности, которое совершает алхимик — требует соответствующей платы. Нельзя сделать что-то из ничего. Иногда на алхимию нужно столько сил, что проще поработать руками. Отсюда и правило: что можно сделать без алхимии, надо делать без алхимии.

Но, возможно, эта философия справедлива к среде, где энергии мало. Здесь же… До меня с запозданием дошло, что сидя в источнике, я могу творить гораздо больше, чем раньше. Вроде очевидная мысль, но когда привык к дефициту, изобилие представляется чем-то непонятным.

Жаль, что возможности увеличиваются, только если я сижу в источнике, который заранее подготовил. В любом другом месте ситуация ничуть не лучше. Но и так, это большое подспорье в моих исследованиях.

У алхимиков есть упражнение — так называемые пустые печати. Они не несут в себе никакого смысла, кроме как тренировочного. Создавая пустую печать, алхимик, во-первых, тренируется создавать печати, как таковые. Во-вторых, он пропускает через себя энергию, тратит свои силы, то есть получает нагрузку. Принцип тот же, что и с мышцами. Для их развития нужна правильная нагрузка.

Этим я и занимался каждый день по несколько часов. Пустые печати имеют разные уровни нагрузки. Начал я с самых низов. Повторение за повторением и так сотню раз, пока пальцы не начнут дрожать. Верный признак, что организм перенапрягся. После отдых, чтение, медитация и снова за тренировку, повышая нагрузку.

Пальцы нужно растягивать, чтобы им проще было помогать формировать печати. Мозги прокачивать — потому что именно мозг выполнял большую часть работы. За несколько секунд собрать в воображение идеально точный, геометрический конструктор — это задачка не для слабых умом.

Последнее, чем занимался — это пытался разгадать тайну перемещений сквозь пространство. Как, блин, это делают ходоки? Ну как?!

Сомневаюсь, что это связано с каким-то большим усилием. Тот же Виктор Моржов перемещался без видимых усилий. То есть внутри него есть что-то, что отвечает за перемещение в пространстве. Отдельный орган? Отдельная структура в мозгу, которая за мгновение производит миллион расчётов?

Ходоки есть разные, это я уже знаю. Разные как в плане визуальной составляющей их способности, так и в плане силы. Но что их всех объединяет? Или у них принципиально разные способности? Если так, то, получается, есть разные способы, как перемещаться сквозь пространство. Это не совсем то же самое, что одна и та же способность, но с разным визуальным эффектом.

Я себе голову сломал, как переместить предмет из одной точки пространства в другую. Набросал полсотни вариантов печатей, пытаясь нащупать путь, но безуспешно. Эта задача отказывалась решаться с наскока. Тут нужен другой подход.

* * *

Вернувшись в понедельник в институт, я столкнулся с несколькими проблемами. Во-первых, обычные студенты смотрели на меня, как на пугало. Я ощутил зону отчуждения, что возникала вокруг меня. Никто не здоровался, не улыбнулся, лишь косились и держались в стороне. Те парни, которых я поломал, щеголяли гипсами и смотрели на меня зло, но подходить и говорить что либо не стали.

Во-вторых, прилетело от преподавателей. В первый же день меня засыпали вопросами по пройденным темам. На часть вопросов я ответить сумел, а на другую часть — нет. Ещё и заданий дали столько, что мне, походу, придется эту неделю не спать. Должен признать, что наказание в виде запрета на посещение института работало более чем сурово. Особенно для того, кто хотел здесь удержаться и зарекомендовать себя, как талантливого парня.

Знать бы ещё, сколько времени уйдет, чтобы разобраться с последствиями.

* * *

Роман Коршунов вышел из здания Службы Внутренней Безопасности на двадцать четвертый день заключения. Его встретил морозный воздух, свинцовые тучи и накрапывающий ледяной дождь, совмещенный с холодными порывами ветра.

Вещи, которые были у него при себе, полностью вернули. Часы, да немного налички, которой хватит, чтобы добраться до дома. Роман поймал такси, уселся на заднее кресло и попытался рассмотреть своё отражение в стекле.