время скрывался в Мексике, представляя Коминтерн в мексиканской Компартии. Потом был на руководящей работе в Исполкоме Межрабпрома в Москве. В 1932 году советская военная разведка планировала направить его вместе с женой Тиной Модотти для работы в Китай в составе группы Рихарда Зорге, но по настоянию Елены Стасовой нарком обороны Ворошилов отменил эту командировку. Коминтерн тоже нуждался в проверенных кадрах.

«Адъютанский» хлеб Иосифа оказался нелегким. С Витторио Видали стремились встретиться члены всех делегаций и все журналисты, прибывающие в Испанию. Он был своего рода символом героической обороны Мадрида. Хосе Окампо приходилось встречать гостей, отвечать за их размещение, а то и сопровождать на передовую, если кому-то для полноты впечатлений хотелось услышать свист пуль и разрывы снарядов.

Все, кто встречался с Окампо в то время, вспоминают его как улыбчивого молодого парня, невысокого, склонного к полноте, в непременном интербригадовском берете.

Месяц спустя Григулевич получил повышение. Его перевели в штаб армии Мадридского фронта при генерале Висенте Рохасе. Но и там он не задержался. По ходатайству советского посла Розенберга Иосифа направили на работу в полпредство. Переводчиков русского языка не хватало даже в полпредстве. Именно там Окампо попал в поле зрения советнического аппарата НКВД, который возглавлял Александр Орлов. Человек с изысканным вкусом, он умел читать на лице собеседника самые сокровенные чувства. Орлов каждый день твердил своим подчиненным в советской группе: «Ищите надежных людей, без них в одиночку — мы в Испании ничего не добьемся».

Кто же привлек Иосифа Григулевича к сотрудничеству с советской разведкой? Сам «Швед»? Вряд ли в различных источниках говорится только о том, что он был первым оперативным руководителем Григулевича. Тогда кто же стал «крестным отцом» Иосифа в разведке?

Скорее всего, заместитель «Шведа» — Наум Маркович Белкин. С сентября 1936 года по август 1938‐го он работал в Испании под «крышей» заведующего бюро печати полпредства. Он был правой рукой Орлова в подготовке разгрома троцкистских групп.

Вероятнее всего, что именно Белкин в ноябре 1936 года вытащил Иосифа из посольской рутины и на явочной квартире НКВД в Мадриде преподал ему «краткий учебный курс молодого бойца невидимого фронта». После этого Окампо устроили на работу в Генеральное управление безопасности республики, или Сегуридад. К этому времени Иосиф уже имел свой первый оперативный псевдоним «Юзик».

О своем первом задании в качестве сотрудника Сегуридад Иосиф Григулевич рассказал в автобиографическом очерке «Первые шаги разведчика», опубликованном под псевдонимом «И. Григорьев»[17].

Действие происходит в Мадриде в марте 1937 года. Герой очерка — Борис Иванович Миронов (Иосиф Григулевич. — Примеч. Н.Ш.). Его против собственного желания определили переводчиком в штаб армии Мадридского фронта, узнав, что Миронов знает испанский и итальянский языки. Не мешкая, он тут же отправился к своему начальнику П.А. Бодрову.

«Давайте договоримся так, — сказал Бодров, — если мое предложение покажется вам неподходящим, вы скажете мне об этом, и тогда мы будем считать, что разговор не состоялся…»

Но разговор состоялся, и вскоре Миронов приступил к исполнению своего первого оперативного задания. Его «подсадили» в тюремную камеру к пленному испанскому генералу под видом арестованного «офицера связи» генералиссимуса Франко. По мнению Бодрова, эту роль Миронов мог сыграть великолепно, поскольку прежде блистал в институтском драмкружке. У пленного генерала Педро де Сильвы надо было выяснить, насколько боеспособна его дивизия, которая, по словам Бодрова, была для республиканской армии «как гвоздь в стуле».

Миронову удалось преодолеть недоверие Педро де Сильвы. После долгих диалогов генерал поверил, что «майор Луис Косас» — действительно тот, за кого себя выдает. И Педро де Сильва рассказал Иосифу о том, что от него ждали: «Я держал фронт чудом. Если бы враг знал, насколько моя дивизия деморализована, то он разгромил бы ее без каких-либо трудностей».

Полученные сведения оказали большую помощь в разгроме дивизии генерала Педро де Сильвы «и Миронов наконец-то почувствовал, что может открыто смотреть в глаза своим товарищам». Первое задание Иосиф выполнил блестяще.

Очерк заканчивается такими словами Бодрова: «Заходите, Борис Иванович, и закройте дверь плотнее. Сегодня у нас разговор будет не менее серьезнее предыдущего. Пора переходить к игре более крупного масштаба. Москва уполномочила меня дать вам новое поручение…»

К этому периоду относится знакомство Григулевича со вторым человеком резидентуры, помощником «Шведа» — Наумом Исааковичем Эйтингоном, с которым ему придется работать в Мексике в 1939–1940 годах, выполняя задание Сталина по ликвидации Троцкого.

Эйтингон прибыл в Испанию с паспортом на имя Леонида Александровича Котова. Свои сообщения в Центр он подписывал псевдонимом «Пьер». Эйтингон обладал блестящей разведывательной биографией, и, конечно, для «Юзика» не проходили даром уроки и советы 37‐летнего сотрудника ИНО (внешняя разведка. — Примеч. Н.Ш.) Наума Эйтингона.

Отношения представительства НКВД с республиканскими спецслужбами имели свои взлеты и падения, и Орлов нередко прибегал к помощи Хосе Окампо, чтобы «прозондировать обстановку» изнутри, выяснить: кто в Сегуридад «мутит воду» и мешает совместной работе. Премьер-министр республики Ларго Кабальеро был политиком традиционного склада, и его консервативность, постоянная оглядка на «возможную международную реакцию», несомненно, сказывалась на эффективности сотрудничества резидентуры НКВД и Сегуридад.

В одной из служебных характеристик Григулевича есть такая строка: «Проявил себя как смелый и находчивый боевик в операциях по ликвидации агентуры «пятой колонны» в Испании». В «лирическую минуту» Иосиф любил вспоминать о подчиненной ему группе «отчаянных парней из социалистической молодежной организации», с которыми выполнял особые поручения Сегуридад (и попутно — представительства НКВД), принимая участие во многих боевых операциях. Каждая такая акция сопровождалась огромным риском.

С бандами уголовников расправлялись безжалостно, как правило, под покровом ночи. К месту их базирования спецотряд Сегуридад прибывал на двух-трех машинах. В окна помещений летели гранаты, потом следовал ураганный огонь из автоматического оружия. Через несколько минут отряд исчезал в неизвестном направлении, а на место происшествия прибывало подразделение регулярной милиции для выяснения обстоятельств.

Через три года после Испании похожая схема «молниеносного налета» будет предпринята в Мексике против «крепости Троцкого» в районе Койоакане…

Для будущей оперативной работы Иосифа особое значение будет иметь знакомство с мексиканским художником и революционером Давидом Альфаро Сикейросом. Вряд ли эта первая встреча была значимой для Сикейроса, только что назначенного командиром 29‐й дивизии республиканской армии Испании, но Иосиф сохранил ее в памяти до мельчайших деталей. Особенно его поразил интеллект и одухотворенность мексиканца, который в мундире полковника сохранял элегантность и благородство внешности и был «боготворим» своими подчиненными.

Ключевым эпизодом своего пребывания в Испании Григулевич считал участие в подавлении мятежа в Барселоне в мае 1937 года. В Каталонии действовала враждебная коммунистам политическая организация под названием «Рабочая партия марксистского единства» (ПОУМ). Возглавлял эту партию Андрес Нин, в прошлом — активный соратник Троцкого.

Григулевич позже напишет: «В Мадриде я руководил группой социалистов, которую использовали в различных сложных ситуациях. Однажды меня вызывает мой шеф и говорит:

— В Барселоне