указала на Кейта, – с тех пор как перестали на нём говорить. За такое время можно и позабыть некоторые мелкие детали, типа куда торчит хвостик y и с какой стороны крючок у u.

– Это какая-то подделка, – сказал Кейт, тряся головой.

– Если так, то весьма хорошая, – вмешался Азми, размахивая ручным сканером. – Мы внедрили в материал куба некоторые радиоактивные вещества с весьма долгими периодами полураспада. Сейчас куб на десять миллиардов лет старше. Плюс-минус девятьсот миллионов. Единственный способ обмануть этот способ датировки – сделать точно такой же куб с нужным соотношением изотопов. Но этот куб во всём идентичен нашему – с точностью до радиоактивного распада и выщербления поверхности.

– Но зачем подписываться моим именем? – спросил Кейт. – Это-то точно какая-то ошибка.

– Возможно, ваше имя стало как-то ассоциироваться со «Старплексом», – сказал Хек. – В конце концов, вы – его первый директор, и, если честно, мы, валдахуды, всегда считали, что ваша известность несоразмерна заслугам. Может быть, это не подпись, а обращение, или форма приветствия, или…

– Нет, – прервала его Рисса; её голос дрогнул от возбуждения. – Нет. Это от тебя.

– Но… но это же полная чушь, – сказал Кейт. – Как я могу быть жив через десять миллиардов лет?

– Релятивистские эффекты, – предположил Хек. – Или какая-то форма замедленной жизнедеятельности…

– Или… – сказала Рисса всё ещё подрагивающим голосом. Кейт посмотрел на неё.

– Или что?

Она повернулась и почти бегом направилась к выходу из ангара.

– Куда же вы? – гавкнул Хек.

– Найти Карету, – крикнула она. – Надо ей сказать, что наш проект продления жизни ждёт такой успех, какой нам и не снился.

Дзета Дракона

Стеклянный поднялся с покрытой клевером поляны.

– Наверное, тебе нужно немного отдохнуть, – сказал он. – Я скоро вернусь.

– Погодите! – сказал Кейт. – Я хочу знать, кто вы. Кто вы на самом деле.

Стеклянный ничего не сказал, лишь наклонил голову набок.

Кейт тоже поднялся на ноги.

– Я имею право знать. Я ответил на все ваши вопросы. Пожалуйста, ответьте на один мой.

– Хорошо, Кейт, – Стеклянный развёл руками. – Я – это ты, Жильбер Кейт Лансинг. Будущий ты. Ты не представляешь, как долго я ломал голову, пытаясь вспомнить, что же значит это гадское «Ж».

У Кейта отвисла челюсть.

– Это… это не может быть правдой. Вы не можете быть мной.

– О, конечно могу! Правда, я несколько старше. – Он дотронулся до своей гладкой прозрачной головы и снова засмеялся своим хрустальным смехом. – Видишь? Я лысый как колено!

Кейт прищурился.

– Из насколько далёкого будущего вы явились?

– На самом деле, – мягко поправил его Стеклянный, – всё несколько иначе. Мы находимся в моём настоящем. Так что правильный вопрос – из насколько далёкого прошлого прибыл ты сам?

Кейт почувствовал, как начинает кружиться голова.

– Вы хотите сказать… хотите сказать, это не две тысячи девяносто четвёртый?

– Две тысячи девяносто четвёртый кто?

– Две тысячи девяносто четвёртый год по земному календарю. Две тысячи девяносто четвёртый н. э. Две тысячи девяносто четвёртый после рождения Христа.

– Кого? Ах да, мой счислитель подсказывает. Давай так: я знаю абсолютный номер текущего года с момента создания Вселенной, но… а, вот. В твоей системе летоисчисления сейчас десять миллиардов шестьсот сорок шесть миллионов триста девяносто семь тысяч двести восемьдесят первый год.

Кейт, спотыкаясь, отступил на пару шагов.

– Это вы послали капсулу времени.

– Правильно.

– Как… как я сюда попал?

– В момент прохождения через стяжку я поместил тебя в стазис. Время шло во Вселенной, но для тебя оно остановилось. Когда наступил этот год, я отключил стазис. Но не беспокойся. Я собираюсь вернуть тебя, где взял. – Пауза. – Помнишь розовую туманность, которую ты увидел, выйдя из портала? Это всё, что осталось от Солнца.

Глаза Кейта расширились.

– Ничего страшного, – сказал Стеклянный. – Никто не пострадал, когда Солнце стало новой. Всё было организовано в лучшем виде. Видишь ли, звёзды этого типа обычно не взрываются; они медленно угасают, становясь белыми карликами. Но мы любим возвращать вещество в оборот. Мы взорвали Солнце, чтобы его металлы обогатили межзвёздную среду.

Голова кружилась всё сильнее.

– А как… как вы вернёте меня в моё время?

– Через стяжку, разумеется. Перемещения во времени в прошлое отлично отработаны. Вот с будущим всё непросто, почему нам и пришлось поместить тебя в стазис на десять миллиардов лет. По иронии судьбы именно путешествия в будущее, а не в прошлое приводят к неразрешимым парадоксам, которые делают их невозможными. Мы вернём тебя в тот самый момент, откуда ты отправился. Не беспокойся о том, что друзья будут тебя искать – сколько бы часов ты ни провёл здесь, любезно отвечая на наши вопросы, на Тау Кита ты прибудешь в запланированные время.

– Невероятно.

Стеклянный пожал плечами.

– Это наука.

– Это магия, – сказал Кейт.

Стеклянный снова пожал плечами.

– То же самое.

– Но… но… если вы – это и правда я, если вы с Земли, то почему напортачили с имитацией?

– Прошу прощения?

– С имитацией Земли. В ней ошибки. Поля, заросшие четырёхлистным клевером – очень редкой мутацией, и птицы, которых я никогда раньше не видел.

– О… – Снова звук эоловых колокольцев. – Виноват. Я воспользовался готовой моделью из очень старых записей, но, возможно, был небрежен. Сейчас, я проверю счислитель… да, точно, моя ошибка. Это была очень хорошая имитация Земли, но Земли на один миллион двести тысяч лет старше твоей. То, что тебе показалось неправильным, – детали той эпохи. Кстати, ты и созвездий бы не узнал, если бы я дал наступить ночи.

– Боже мой, – сказал Кейт. – Я даже и не подумал об эволюции. Если вы на десять миллиардов лет старше меня, то… то вам лет больше, чем на Земле существует жизнь.

Стеклянный кивнул.

– К твоему времени жизнь существовала на Земле в течение четырёх миллиардов лет. Но сейчас существуют жизненные формы земного происхождения, которые являются продуктом четырнадцати миллиардов лет эволюции. Ты не поверишь, во что превратились маргаритки, или морские анемоны, или бактерия коклюша. Я, кстати, пару дней назад обедал с одним потомком этой бактерии.

– Шутите?

– Нисколько.

– Но ведь это невероятно…

– Вовсе нет. Это просто время. Очень-очень-очень много времени.

– А что с людьми? Люди по-прежнему могут размножаться, иметь детей? Или это прекратилось, когда… когда было открыто продление жизни?

– Нет, человечество продолжает эволюционировать и видоизменяться. Новые люди – те, что эволюционировали в течение последних десяти миллиардов лет, – редко пересекаются со старыми людьми вроде меня. Они теперь… совсем другие.

– Но если вы – это я, почему вы изменились? Я имею в виду, ведь вы прозрачный.

Стеклянный пожал плечами.

– Технологии. Плоть и кровь изнашиваются;