Ваш муж оказался тираном. Света, милая, тирану можно и нужно противостоять. Вы стали выполнять все его требования и даже ушли с работы, попав в жуткую зависимость. А ведь на работе вы были среди людей, и это хоть как-то отвлекало вас от семейных неурядиц. Когда женщина ради мужчины отказывается от своих планов, интересов и даже собственной жизни, то хозяином этой самой её жизни становится благоверный, и он начинает к ней относиться без уважения. А за что её уважать? Ведь она готова на всё ради сохранения отношений. Мужчины никогда не оценят женскую готовность к самопожертвованию. Вы сделали целью своей жизни удовлетворение потребностей вашего мужчины, но никак не своих собственных. Вы сами себя загнали в зависимость, и вы стали зависимы даже в мыслях, если считаете, что ваш муж-тиран – это ваш крест и вы обязаны нести его до конца.

Света, дорогая моя, вы вообще никому и ничем не обязаны. В тот момент, когда вы должны были противостоять мужу, вы всё больше сдавали свои позиции и тем самым развязывали ему руки. Вы сами подарили своему мужу ощущение, что вы находитесь в его власти. Чем больше мужских требований выполняет женщина ради любимого, тем больше он будет ей их предъявлять, выясняя, до какой же степени она готова прогнуться.

Светлана, всё в вашей жизни происходит от неуверенности в себе. Вы потеряли себя и теперь целиком и полностью зависите от чужих желаний и потребностей. Вы думаете о ком угодно: о муже, коровах, о живности, но только не о себе. Разве вы не заслужили к себе хорошего отношения? Пусть не от мужа, а хотя бы от себя. Что плохого вы сделали себе, чтобы так с собой обращаться? Как кто-то может ценить вашу жизнь, если вы не цените её сами?

Мне было очень горько читать ваше письмо. Читая его, я вспоминала одну милую женщину, сестру моей подруги, которой уже нет в живых. Хотите, я вам немного про неё расскажу? Эту женщину звали Таней. Она была милой, доброй, скромной и очень жертвенной. Она никогда не имела собственной жизни, а всегда жила жизнью мужа. Её не стало в тридцать пять лет. Выйдя замуж в восемнадцать, она превратилась в маленькую рабыню. У неё не было права голоса, подруг, интересов и даже своего мнения. Она вставала до шести утра, варила, пекла, стряпала. Её муж, жуткий деспот и тиран, уничтожал Таню каждый день не только морально, но и физически. За плохо сваренный обед мог запросто вылить кастрюлю борща ей прямо на голову. Танин муж никогда не ел один и тот же борщ или суп по второму разу. Варить нужно было только на один раз, потому что он привык есть всё свежее. Даже печенье не ел магазинное. Каждое утро нужно было вставать ни свет ни заря и печь домашнее. И это в наше то время…

Затем бедная женщина неслась на работу, с работы домой, ведь дома дочь и недовольный муж, которого нужно было срочно кормить, обстирывать и ублажать. Таня не знала, что такое отдых, потому что все выходные полола грядки и постоянно что-то сажала. И даже когда на работе предложили путёвку в санаторий, она не осмелилась сказать об этом мужу.

За семнадцать лет брака она не отдохнула ни одного дня и ни разу в жизни не спала больше шести часов. Всё самое лучшее и вкусное – мужу. При этом он хорошо выглядел, расцветал и развлекался с другими женщинами. Она же рано начала стареть, бинтовала кровавые мозоли на руках от лопаты или тяпки и работала на износ. В её глазах не было жизни, и она с опаской поглядывала на женщин, которые имеют собственное мнение. У неё его не было. Для неё слово мужа – закон, а закон обсуждению не подлежит.

Муж постоянно расширял хозяйство, появлялись всё новые грядки, на которых Таня всё больше пахала. Однажды, прямо на грядках, от переутомления у неё пошла кровь из носа, и она потеряла сознание. Муж тогда над ней посмеялся и назвал симулянткой и лодырем. Даже пристыдил, мол, у всех хозяйки раком на огородах стоят с утра до ночи, а у него пролежала в грядках полдня. И ей действительно стало стыдно. Она даже просила у него прощения за то, что так получилось.

При знакомстве с ней у меня мурашки побежали по коже. Я увидела перед собой женщину, которая не жила, а существовала. У неё не было праздников, радостей, планов и интересов. Худенькая, изнеможённая, сухенькая, одетая в штопаную одежду. И муж – при полном параде и в парфюме. Когда мы сели за стол, она быстро его накрыла и побежала на свои грядки. Достучаться до Тани было тогда невозможно. Её муж не только сделал из неё свою личную рабыню, но и привил ей рабскую психологию. Она тоже говорила про какой-то крест, который обязана нести до конца жизни.

Она сгорела за два месяца… Когда обратилась к врачам, и то после того, как уже не могла терпеть боль, те сказали, что уже слишком поздно и шансов на выздоровление нет. Никто не возьмётся делать операцию на такой стадии. Врачи были удивлены, почему женщина терпела адскую боль, глотала обезболивающее и не обращалась к ним раньше.

– Так надо же было работать, – ответила Таня.

Но работать она уже не могла. Умирала дома и почему-то постоянно просила у мужа прощения. Ей было стыдно и неудобно за то, что так получилось… А муж в это время смотрел футбол, пил пиво и договаривался о встрече с любовницей. Единственный раз в жизни, перед смертью, Таня осмелилась попросить о чём-то мужа. Она попросила его сделать телевизор потише, потому что он слишком громко кричит, а ей очень больно… Он в ответ пристыдил её за то, что она думает только о себе и совершенно не хочет думать о нём. И она вновь стала просить у него прощения.

Увидев это, не выдержала Танина мама, которая сидела возле умирающей дочери. Она бросилась на зятя с кулаками, выключила телевизор и стала кричать о том, что это он убил её дочь. Таня попыталась подняться, заплакала то ли от боли, то ли от обиды и прошептала:

– Мама, не надо. Петеньке должно быть хорошо. Я и так перед ним виновата за то, что умираю.

В эту ночь Тани не стало. На похоронах её мать смотрела на тело своей дочери и думала о том, что она отдохнёт хотя бы ТАМ. Вот такой отдых. Таня просто несла свой крест, который сама себе придумала.

Эта история глубоко меня потрясла. Как же страшна жизнь женщины, которая живёт в угоду мужчине… Свято место пусто не бывает. Не дождавшись сорока дней, Пётр надел белую рубашку, наодеколонился и отправился на поиски новой спутницы жизни. Если кто-то другой ищет себе жену, то Пётр искал хозяйку. Он никогда не говорил – «жена». Он всегда говорил – «хозяйка». Но найти такую, как Таня, оказалось довольно сложно даже при статусе холостяка, дорогой машине и картофельных плантациях. Слава богу, наши женщины наконец-то начали себя ценить. Как только Пётр смотрел на женские руки на предмет того, работящие они или нет, и рассказывал про перспективы покупки двух соседских полей, дамы вовремя смекали, что данный субъект ищет не любовь, а рабыню и может предложить раннюю старость и место на кладбище, тут же давали от ворот поворот новоявленному вдовцу. Но всё же женское одиночество берёт верх. Пётр нашёл такую, как Таня, истосковавшуюся по мужскому плечу. Он вогнал её в полную зависимость, оградил от неё подруг, спрятал от внешнего мира, создал вакуум и лишил её собственной жизни. И подчинил своей воле. Так что Петины грядки не остались без присмотра и урожай был собран вовремя.