– Ты очень хороший друг, – выдавила после паузы Джейн, когда Элоди замолчала и уставилась на нее, не сводя глаз. – Вы… мне… ей очень повезло.

– Она пропала, – в бешенстве зашипела Элоди, всем своим взглядом подчеркивая свою мысль. – Вышла замуж и пропала, и похоже, обвиняется в убийстве. Кто ты, черт возьми, такая? Что тебе здесь нужно?

– Мне нужна твоя помощь, – честно ответила Джейн. – Потому что ты не оставишь подругу в беде.

Она была готова расплакаться, но продолжала упрямо перебирать в голове возможные версии, проверяя их на промахи. Сложно было сказать, в какую ложь Элоди захочется поверить, и поскольку она очевидно следила за приключениями Джейн из прессы, придумать что-то сходу попросту не получится. Она, наверное, даже если бы и хотела, не смогла бы, поняла Джейн вдруг, потому что внезапно почувствовала себя глубоко и тяжело изможденной. После стольких обманов и уверток сейчас она сидела со своей самой настоящей подругой и заставляла себя снова врать, и Джейн обнаружила, что слишком устала от этого.

«Я могу устать, но мне нельзя глупить», – решила она и слабо ухватилась за скользкие ниточки своих чар. Ей ужасно не хотелось этого делать – вторгаться в чей-то мозг было и нечестно, и бессовестно – но она должна была быть предельно осторожной во всем. Нехотя она подтолкнула магический поток в сторону Элоди, которая снова нетерпеливо топала ногой.

Сперва было непросто куда-то продвинуться, потому что у Элоди чего только не было на уме, и почти все было обращено к Джейн. В сбивающем с толку беспорядочном каскаде кружились едва ли не все моменты их встреч в Париже, перемешанные и перепутанные со слухами и заметками, которые изучала Элоди, чтобы быть в курсе ее жизни, когда они потеряли контакт после ее переезда в Нью-Йорк. В ее голове были события, списки подозреваемых и всевозможные безумные теории, но чего Джейн категорически не находила, так это контактов с Доранами. Ни с ними, ни с Далкеску, ни с другими членами колдовских кланов, которых Джейн могла бы узнать, ни с кем, кто хоть чем-нибудь выдавал свои злые намерения.

Джейн покинула разум подруги, какую-то секунду внимательно изучая Элоди уже обычным зрением. При более близком рассмотрении она увидела бархатистую текстуру дополнительного слоя тонального крема под глазами Элоди. Но даже под ним Джейн различила небольшие мешки под глазами. Джейн была тронута. Элоди не только не имела никакого отношения к ее врагам, она в буквальном смысле теряла сон, переживая о ней.

– Я Джейн, – выпалила Джейн и тут же захлопнула рот, пораженная тем, что только что сказала.

Элоди и сама выглядела не менее удивленной. Долгое мгновение она сидела, не шевелясь, а затем скрестила ноги и откинулась назад, опираясь на руки.

– Продолжай, – сухо подтолкнула она.

Джейн вобрала в легкие сырой лондонский воздух.

– Я Джейн. И я ведьма. И моя бабушка была ведьмой. Оказывается, мать Малкольма и ее сестры тоже ведьмы. Только они злые колдуньи, а я – нет. Они хотели, чтобы я родила Малкольму дочь. Потом они могли бы меня убить, а маленькую колдунью растить как своего собственного ребенка. Это все из-за родословной и правил наследования магии. Малкольм потом раскаялся и хотел помочь мне сбежать, но все пошло коту под хвост, и теперь мы оба в бегах. Но я не хотела, чтобы это продолжалось всю жизнь, и я стала собирать информацию и выяснила, что предположительно погибшая сестра Малкольма на самом деле жива. Она здесь, в Лондоне. И если ее семья получит ее, то им не буду нужна я – я смогу идти на все четыре стороны и снова стать собой. Ах да, ты, наверное, заметила, я сейчас под прикрытием. И еще, Малкольм убил мою бабушку.

Элоди задумчиво наклонила голову.

– Какого цвета были те пушистые носочки, которые я купила в Galeries Lafayette?

– Зеленые. А мне ты купила серые. И это не было в самом Galeries Lafayette, это было на одном из развалов у выхода.

– Что сказал Антуан о первом чертеже настоящей Марджори?

– Что судя по нему, все годы учебы она провела, кувыркаясь с мальчиками, которые совершенно не умеют чертить. И, скорее всего, так и было.

Элоди слегка усмехнулась и наклонила голову, чтобы скрыть это. Джейн воспряла духом: как так получалось, что все, с кем приходилось сталкиваться Джейн, оказывались или насквозь злодеями, или совершенно потрясающими людьми? Но Элоди еще не закончила с проверкой.

– Тогда наколдуй что-нибудь.

Джейн нахмурилась. Она не хотела признаваться Элоди в том, что могла читать ее мысли, тем более она чувствовала себя виноватой за то, что уже сделала это минутой раньше. Да и «загадай число от одного до миллиона» было из разряда каких-то фокусов. «Зато телекинез никогда не выходит из моды, верно?» Джейн осторожно осмотрелась. Технически несколько человек были в поле зрения, но никто из них даже не смотрел в сторону двух девушек на скамейке. У многих в руках были раскрыты зонты, другие просто куда-то торопились. На большее уединение в общественном месте рассчитывать не приходилось.

Она снова призвала магию, чувствуя ее непослушную вялость. «Я знаю, мы все устали, – подумала она примиряюще. – Еще немного. Мне нужно совсем чуть-чуть».

– Следи за деревом, – коротко сказала Джейн Элоди сдавленным голосом.

Элоди послушно повернулась к испещренному трещинами стволу акации. Крона дерева расходилась в стороны и почти нависала над их головами. Стояла ранняя весна, и листья еще не распустились, но дерево было уже усыпано почками, а кое-где на ветках оставались семянки, похожие на стручки гороха. Элоди вся подобралась, и Джейн решила, что та, наверное, ждет, что дерево сейчас пустится в пляс, но Джейн надеялась, что Элоди удовлетворит и что-то поскромнее.

Она из всех сил потянула за одну из коричневеющих семянок ближе к ним, и та беспокойно затрепетала на своей веточке. «Что бы сказала на это Ди?» – подумала Джейн язвительно и взволнованно втянула в себя воздух, чтобы попробовать снова. На этот раз семянка сорвалась с места и спланировала на землю, как крошечный моторчик вертолета. Чувствуя нарастающую уверенность в своей задумке, Джейн мысленно подхватила ее в воздухе, заставив замереть прямо над кудрями Элоди. Оттуда она медленно спустила ее вниз, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Элоди с любопытством следила за ее необыкновенно медленным полетом, протягивая руку, чтобы прикоснуться, но боязливо отдергивая ее назад. Джейн заставила семянку немного попрыгать в воздухе, стараясь для Элоди, и та, не отрывая взгляда от действа, кивнула. Выдыхая весь оставшийся в груди воздух, Джейн уронила семянку, и Элоди отстранилась, чтобы та не задела ее.

Долгое время Элоди просто сидела и смотрела на семянку под ногами. Не бог весть какая магия, Джейн понимала это, но разве полгода назад ее бы такое не убедило? Наконец, Элоди заговорила.

– Значит, ты Джейн. И я была права, что ехать в Нью-Йорк было чудовищной ошибкой, и теперь ты всегда будет слушаться моих советов.

– Ты души в Малкольме не чаяла, пока он не сделал предложение, – напомнила ей Джейн, подавляя желания вздохнуть с облегчением. – И даже после предложения. Тебе просто не нравилось, что он из Америки. Что, как выясняется, было наименьшим из его недостатков.