Вдобавок – главная роль в «полном метре», который вышел в середине лета и побил рекорды проката. И три главных роли в сериалах: один вот-вот выходит, второй доделывается в постпродакшене, а в третьем, под названием «Такси в рай», она сейчас снимается.

И – новая квартира в современном комплексе на Ордынке. Варя проверила: Алла Беклемишева ее собственница, с февраля 2021-го. Здесь и прописана. Пятый (последний) этаж, потолки четыре с половиной метра, общая площадь сто тридцать семь «квадратов».

Кононова продолжала рыть дальше. Было понятно с самого начала – а теперь становилось совершенно очевидным: Беклемишева – очень и очень благодатный материал. Если девушка охотно и активно повсюду продается – значит, ее можно перекупить? Правда, денег и связей, сравнимых с козловскими, чтобы обеспечить актрисуле неисчислимые блага, ни у них с Даниловым, ни у Петренко нет и не предвидится. Но перевербовать человека можно не только тупым баблом и подлым влиянием, не правда ли?

Варя решила вернуться к родственным связям гражданки Беклемишевой. И вот тут началось интересное.

Она оказалась единственным ребенком в семье. Мама ее, Беклемишева Яна Васильевна, 1970 года рождения, по образованию числилась музработником. Трудилась в детском саду, подрабатывала концертмейстером – и при этом выпивала. Задерживалась в пьяном виде милицией: в 2002-м, 2005-м, 2006-м годах (дочери, будущей актерке, соответственно шесть, девять, десять лет). Тогда же, в 2006-м, родители Беклемишевой развелись, и, что для российских обычаев удивительно, опеку над девочкой отдали не матери (еще бы, такой сомнительной по части алкоголя особе!), а отцу, Беклемишеву Николаю Павловичу. А в 2012 году, в возрасте сорока двух лет, Яна Васильевна Беклемишева погибла: попала под электричку, когда переходила железнодорожное полотно близ станции Чуприяновка.

Вырастил Аллочку отец. Варя бросилась изучать его и обнаружила, что Николай Палыч Беклемишев дочурку свою обожает, если не боготворит. В соцсетях он появляется нечасто, но всякий раз его посты связаны со своей кровиночкой, единственной и ненаглядной. Начиналось все с 2008 года (Алле – двенадцать лет) с «Одноклассников». Потом папаша подключился к заграничному «Полиграму», затем освоил «Лица», теперь «ВКонтакте». И везде либо Беклемишева-младшая фигуряет в его постах одна, либо рядом с ним. Вот она на выпускном после девятого класса, вот в Артеке, вот они с папой на даче на Волге, а тут он преподносит ей цветы по случаю премьеры в дипломном гитисовском спектакле.

Любовь вполне понятна и объяснима, и Варя решила изучить личность Беклемишева-отца подробнее: не секрет, что самую большую уязвимость несут близкие привязанности. Кононова стала копать под Николая Павловича, и тут появилось нечто перспективное.

* * *

Когда Данилов расстался с Нарышкиной на «Китай-городе», то сразу принялся звонить Варе. Думал, может, встретить ее по дороге. «Телефон находится вне зоны доступа», – был ему ответ. «Наверное, сидит без связи в своем «подвале», – решил он. Кононова называла в обиходе штаб-квартиру своего «КОМКОНа» «подвалом», и он вслед за ней – хоть местоположение его составляло предмет гостайны.

Он написал ей эсэмэску, потом, когда прибыл на «ВДНХ», – еще одну. Нет ответа.

Вздохнул и пошагал мимо Церковной горки, а потом городскими кварталами к себе на Рижский проезд.

* * *

Когда Варя вышла на свет божий, давно стемнело.

Сразу, как включила телефон, посыпались месседжи от Данилова:

«Я освободился. Еду домой».

А потом:

«Тебя встретить?»

И еще:

«Что купить к ужину? Может, вина?»

Но у нее внутри снова забурлила злость: как он мог, пусть она не возражала, отправиться на свиданку со своей бывшей?!

В ответ на первую эсэмэску написала ехидное:

«Я рада, что освободился. Надеюсь, не сильно устал?»

И Данилов как почувствовал ее настроение – проинтуичил и сразу позвонил.

Судя по дыханию и отдаленному шуму города, он шел пешком. И сказал немедленно после приветствия:

– Варя, Варечка, моя любимая! И я, знаешь, тебя всегда любил – даже когда мы были незнакомы. Только такая, как ты, нужна мне. Давай друг на друга не обижаться. Пожалуйста! Ведь те силы, которые нам противостоят, только и мечтают, спят и видят, чтобы разъединить нас, рассорить. Для них это словно мед: чтобы мы разгавкались и волком друг на дружку смотрели, а не объединились и их подлым затеям противостояли. Давай всегда будем вместе и заодно. А им и их козням, я тебя очень прошу, не станем поддаваться. Мир, любовь, дружба, жвачка. Я тебя встречу на Маленковской. Во сколько ожидается прибытие?

* * *

Назавтра, во вторник, все четверо – Петренко, Варя, Данилов и Кольцов-Жильцов – договорились встретиться «на своем месте» в Кусково, чтобы, как сказал полковник, «сверить часы».

Данилов повез Варю на машине – при этом прикрывал себя и ее сверху непроницаемым полем: чтобы Козлов и его присные не ведали, где они и чем занимаются.

По вновь построенной хорде добрались от проспекта Мира до Вешняков быстро.

Петренко дошел от штаб-квартиры комиссии пешком, Кольцов приехал на такси. Он тоже держал над собой, полковником и Алексеем невидимую крышу. Вообще с тех пор, как они привезли его в столицу, Данилову стало легче. Он и заснуть мог спокойно, и кошмары его меньше мучали. Чувствовалось, что дружественный экстрасенс взялся за дело – помогает и отводит от Алексея беду.

Кольцова познакомили с Варей. Он с удовольствием и очевидным мужским интересом оглядел ее статную, ладную фигуру.

Было тепло, но чувствовалось, что осень на пороге. На деревьях стало куда больше желтизны, чем три дня назад, когда они сходились здесь же для совещания. Над верхушками берез неслись серые облака. Неумолчно шумела близлежащая хорда.

Рассказывать, как можно добраться до Козлова, взялась Кононова. Недаром она два последних дня изучала к нему подходы.

– В поселке Николин Ям, где он проживает, к нему не подобраться. Высокий забор с колючкой, патрулируется собаками. Доступ к видеокамерам, расположенным внутри населенного пункта, получить не удалось. В сущности, мы не представляем, в каком из особняков проживает объект – а домов внутри около пятидесяти. Зато практически каждый будний день (а зачастую и в выходные) охраняемое лицо выезжает из поселка и отправляется, как правило, на свое рабочее место в центре Москвы. Передвигается он всегда в сопровождении, сам с шофером на «Мерседесе»-седане, охрана – на «Гелендвагене». Личный телохранитель, номер первый, иногда следует вместе с ним в седане, иногда (когда разговор, к примеру, по телефону не предназначен для его ушей) – в джипе. В «Гелендвагене», кроме шофера, еще трое охранников. Работают в три смены, дежурство по двадцать четыре часа. Плюс двое тех, которые бдят у него дома в Николином Яме. Итого вместе с шоферами ОЛ в общей сложности обслуживают двадцать четыре человека…

– Что такое ОЛ? – тихо переспросил Кольцов.

– Охраняемое лицо, – вполголоса отозвался Петренко.

Они шли по широкой просеке парка в рядок, Варя в центре, мужчины вокруг. Она рассказывала негромко, но очень внятно, каждое словечко слышно.

– Мне удалось установить и прокачать всех бодигардов. К глубочайшему сожалению, не за что зацепиться. Не удалось найти никакого компромата и неформальных связей ни у них, ни у членов их семей ни с самим ОЛ, ни с его окружением. Можно попытаться завербовать кого-то, но пока непонятно, чем мы сможем его зацепить. Да и в средствах, как я понимаю, мы ограничены. И во времени, почему-то кажется, тоже.

– Какие все-таки конструктивные предложения? – тихо переспросил Петренко.

– Попытаться устроить акцию во время движения кортежа. Я точно установила: обе используемые машины обычные, не бронированные. Из охраняемого поселка Николин Ям они выезжают примерно в одно время, около семи ноль-ноль – семи тридцати утра. Но следуют двумя разными маршрутами, чередуя их случайным образом. Обычно едут через южную проходную поселка, а затем выруливают на Рублево-Успенское шоссе. Рублевка – трасса режимная, там чуть не на каждом перекрестке сотрудник дежурит. Плюс слушают переговоры, глушат мобилы. Не представляю, как в таких условиях к объекту подобраться… Но порой, в среднем в тридцати процентах случаев, кортеж с охраняемым лицом выезжает из Николина Яма через другую проходную – северную. Затем они следуют в столицу по другому шоссе, Новорижскому. В самой «Новой Риге» тоже сложно устроить засаду: пять полос движения в каждую сторону, высокие скорости. Но прежде чем достичь Новорижского, по второстепенным дорогам