Это упорство, с которым МакХорнет тянул меня в горы, насторожило меня еще больше.

Когда мы прибыли в Ходжикент и первые дни поисков не увенчались успехом, МакХорнет стал нервничать, все время названивал кому-то по телефону.

– Кому он трезвонил, это понятно, — осторожно, чтобы не пробудить вулкан в голове, проглотил слюну Васька. — Твоему дружку Берберову и его внуку.

– А с чего ты заключил, что Берберов — мой друг? — скептически посмотрел на Ваську дед. — У меня, между прочим, из-за него в свое время были бо-ольшие неприятности. Шкурник и жила он, этот Берберов… И МакХорнет — скотина. Только английская, вернее, шотландская.

В общем, во время лазаний по пещерам, когда мы пытались найти хоть какой-то ориентир, указывающий путь к тайнику, я проговорился, что у меня есть одна версия, которую обсуждать еще рано, так как нужно по ней навести справки в Москве.

МакХорнет подумал, что я увидел и понял нечто такое, чего не заметил он, и теперь пытаюсь выпроводить его обратно в Англию, чтобы самолично завладеть сокровищами.

Сообразив, что он может потерять все, Пол решился на крайние меры — ночью он оглушил меня, связал, приволок в пещеру и стал допрашивать. Потратив на меня полдня, он пришел к выводу, что я не расколюсь. Пытать меня он боялся — не знал, насколько я здоров и не унесу ли тайну с собой в могилу. И тогда он решил шантажировать меня.

– Чем? — сплюнул Васька на пол, ибо каждый глоток вызывал у него в голове жуткую боль.

– Не чем, а кем. Тобой, дорогой мой человек. Тебя везли сюда для того, чтобы я рассказал о всех своих гипотезах.

– Ничего не понимаю, — нахмурился Васька. — Меня никто не пытался схватить, засунуть там в мешок или еще чего…

– Естественно, — пожал плечами дед. — А как ты представляешь транспортировку из России в Узбекистан человека в мешке? Только на автомобиле — в багаж самолета тебя ведь не сдашь, верно? А тогда — ехать до Ташкента четыре-пять дней. Корми тебя, смотри, чтоб не убежал. Не проще ли было тебя заманить сюда, чтобы своими ножками дошел и — не брыкался?

– Выходит, Игорь знал про Ходжикент с самого начала?!

– Естественно — ему же отсюда МакХорнет звонил. Только сначала они тебя хотели с моего следа сбить, а потом решили, что ты можешь им быть полезен. И если бы, прочитав дневники, ты сам не догадался, где следует меня искать, Игорь бы навел тебя на эту мысль.

– Подожди-подожди, а зачем все это Мак-Хорнету надо? Неужели он так хочет прославиться?

– Он так хочет разбогатеть! — стукнул кулаком в стену дед. — Он такой же искусствовед, как я…

– Как ты — искусствовед, — опять не выдержал Васька.

– Язвительный ты, Вася, весь в мать, — покачал головой дед. — МакХорнет хочет украсть клад и вывезти его через горы в Афганистан, оттуда в какую-нибудь нейтральную страну, а там продать его частным коллекционерам. Истинную стоимость клада оценить трудно, но, думаю, речь идет о миллионах долларов…

– Круто, — поперхнулся Васька. — Но неужели это так легко сделать?

– Нелегко, естественно. Но сейчас можно — там, где на юге Средней Азии идут межплеменные войны, граница уже давно не на замке. Игорь, который пробыл в плену у моджахедов почти два года, а потом, как я понимаю, был завербован английской разведкой МИ-6, должен был обеспечивать прохождение ценного каравана через границу и доставку его в Пакистан или Индию.

Именно Игорь, я думаю, навел авантюриста МакХорнета на меня. Правда, я не удивлюсь, если выяснится, что и МакХорнет имеет к МИ-6 отношение…

– Вы не ошибаетесь, Петр Никодимович, — подал голос из темного угла Тахир, который до этого внимательно слушал диалог Васьки с его дедом. — Пол МакХорнет был кадровым разведчиком.

– А вы откуда это знаете?

– Из досье, — спокойно пояснил Тахир. — Я — тоже кадровый офицер. Органов госбезопасности Узбекистана.

– Да? — процедил дед. — А почему же тогда вы привезли Игоря сюда?

– Он не владеет узбекским языком. Поскольку Игорь знал меня еще по службе в Афганистане, то попросил быть у него переводчиком. Лучшего предлога, чтобы внедриться в стаю этих аферистов, и придумать было нельзя…

– А откуда у МакХорнета пистолет? — подозрительно спросил Васька. — Он же не мог его привезти из Москвы — его бы в самолет металлодетектор не пропустил…

– Пистолет у него, Вася, — моргнул дед, — сделан из особой пластмассы, которая не «фонит». Это — самое новейшее оружие, что лишний раз подтверждает близость МакХорнета к разведке. И телефон у него самый что ни на есть современный. Вот только сам МакХорнет — жлоб. Когда у него в Ташкенте батарейки сели, он их не в валютный магазин пошел покупать, а на рынок — где они подешевле. Не мог же он предположить, что наши умельцы на рынке часто продают те батарейки, что сначала сами используют — в своих плейерах и фотоаппаратах. Вот и накололся — остался без международной связи. Так что с полевыми командирами в Афганистане он связаться не мог. Пока не приехал Игорь.

– А где он прятал батарейки?

– В каблуке ботинок, — попытался приподняться и сесть Тахир, — старый трюк: дома каблук отрывается, сердцевина его вырезается, получается тайник. Остается его наполнить и присобачить каблук обратно.

– Чего же теперь делать? — задал Васька риторический вопрос.

– Выбираться отсюда надо, а то… — не успел договорить Тахир, как в штольне послышался звук шагов, и из темноты вынырнули Игорь и Пол МакХорнет.

– Так, — решительно взял факел в руки Игорь. — Финита ля трагедия. Вам, Петр Никодимович, придется сейчас все выложить начистоту, или у вашего внука никогда больше не будут расти волосы.

Васька с ужасом посмотрел на Кожаного, который медленно подносил огонь к его лицу.

– Не знаю, черт вас побери! — закричал дед, пытаясь ногой достать Кожаного. — Не знаю, не знаю!

Васькина челка вспыхнула, но, к счастью, огонь не занялся, а лишь опалил ему ресницы.

– Ладно, подойдем с другой стороны, — двинулся к деду Кожаный. — Может быть, вы поделились новостью с внуком, и он захочет поделиться ею с нами?

– Не нужно. Не нужно, Кожаный, — закусил губу Васька. — Я знаю, у кого можно найти точные координаты клада.

В пещере на секунду повисла могильная, пронзительная тишина.

– Ты этого не слышал, в чайхане говорили — здесь, в Ходжикенте, живет потомок народного мастера, который создавал рисунки для ковров и руководил ткацкой мастерской. Его фамилия — Абдул Ходжа. Я думаю, что именно его дед был хранителем тайны эмира…

Потрясенные Петр Никодимович, Тахир, Кожаный и МакХорнет молчали.

– Они сидели и болтали в чайхане — это точно, — глянул на Пола Кожаный.

– Lets go, — приказал Кожаному идти на выход МакХорнет.

– Зачем ты ему это сказал?! — набросился на Ваську дед, как только Игорь и Пол, прихватив с собой факел, ушли.