— Видите ли, здесь тесновато. Если бы у нас было помещение просторней, мы бы это, безусловно, сделали. Но позвольте закончить мои замечания, которые я хотел бы выразить ранее, чем мы перейдём к основному в нашем разговоре. Прежде всего, не требуйте никаких пояснений, потому что их вам давать не станут. Отвечайте без каких-либо возражений на все вопросы и давайте ясные и понятные пояснения, когда вас об этом попросят. В награду через некоторое время вы получите возможность вернуться на свой остров и к своим друзьям, правда, дав обязательство молчать о том, что вы здесь увидите, что услышите и что сами будете говорить.

— А если я не буду отвечать?

— Это не в ваших интересах: молчание обойдётся вам слишком дорого.

Юнга посмотрел на командира. Тот не понял их, но, безусловно, знал, о чём говорит Анч. В змеиных глазах проглядывали интерес и ожидание.

— Ну, а теперь перейдём к тому, для чего вас сюда позвали, — сказал Анч. — Помните, я только переводчик между вами и командиром.

Анч снова обратился к командиру. Тот качнул головой и что-то спросил, обращаясь к Марку.

— Командир интересуется, почему вы сегодня утром очутились в бухте и куда вы плыли?

Марк помолчал, с ненавистью посмотрел на обоих и тихо, но решительно ответил:

— Я отвечать не хочу. Я требую, чтобы меня и моих друзей немедленно высадили на берег.

— Я так и знал, — насмешливо кривя губы, сказал Анч. — Видите ли, товарищ герой, высадить вас на берег мы не можем, потому что мы посреди моря, а вот пустить вас отсюда вплавь — сможем всегда. Что же касается ваших подруг, то вы ведь не знаете, согласны ли они оставить этот корабль.

Марк сидел молча на стуле и, сжав зубы, рассматривал картину на противоположной стене. Картина была новейшим перепевом легенды о Саломее, падчерице иудейского царя Ирода, которая требовала за свой танец голову проповедника Иоанна. На этой картине трём танцовщицам, стоявшим на столах, трое мужчин: моряк, кавалерист и элегантный гражданский, — каждый подавал на блюде по отрезанной человеческой голове.

Анч сказал командиру несколько слов. Тот нахмурился, сильно хлопнул ладонью по столу и закричал на парня. Марк даже не повернул к нему голову, хотя и знал, что непонятные крики содержат ругань и угрозы в его адрес. Командир кричал приблизительно минуту. Наконец он замолк.

Анч вышел из каюты, оставив юнгу и командира один на один. Марк всё с тем же показным безразличием рассматривал стену. Командир молча следил за ним.

Анч быстро вернулся вместе с матросом. Моряк подошёл к юнге и взял его за руку, но парень вырвал её и поднялся на ноги, готовый обороняться. Он не знал, что с ним хотят делать, но решил защищаться изо всех сил. «Быстрее застрелит», — подумал он. Защищаться он мог только кулаками — ни одного тяжёлого предмета под рукой не было. Поднимаясь, он толкнул ногой стул, но оказалось, что стул прикреплён к полу, и пробовать оторвать его было безнадёжно.

Матрос бросился на Марка и начал его бить кулаками в лицо. Юнга прикрылся руками и в свою очередь, подогнув ногу, изо всех сил ударил напавшего в живот. Матрос попятился и упал в кресло с перекошенным от боли лицом. Рыжий командир сорвался с места, схватил револьвер и прицелился в пленного. Стрелять не пришлось, потому что Анч выхватил из кармана руку и, размахнувшись, изо всех сил ударил Марка по голове кастетом. У парня потемнело в глазах, темноту прорезали огни радуги, и он опустился на пол. По его щеке потекла струйка крови.

Он пришёл в себя, сидя в кресле. Всё тело болело, ныли кости.

Шпион и командир ждали, когда пленный откроет глаза.

— Я вам говорил, — тем же холодным голосом продолжал Анч, — вы не послушались и получили первое предупреждение. Кажется, вы уже успокоились. Итак, продолжим наш разговор. Имейте в виду, этот удар — самое лёгкое наказание. Итак, скажите, откуда и куда вы плыли на каике?

Марк молчал. Он думал о том, что всё равно они из него ничего не вытащат, сколько бы его ни били. Но вспоминал своих спутниц и ужасался за их судьбу. Они, значит, вне всяких сомнений, подвергнутся таким же пыткам. Он взглянул в змеиные глаза командира, и теперь у него похолодело под сердцем. Пусть, он будет, будет говорить… Парень обессиленно откинулся на спинку стула.

— Ну? — вопросительно произнёс Анч и медленно потянул левую руку из кармана.

— Я плыл со шхуны «Колумб» на эсминец «Буревестник». Вчера мы прибыли сюда с грузом скумбрии. Шкипер поручил нам доставить туда мешок свежей рыбы. Мы…

— Стоп! Стоп! Откуда же взялась шхуна «Колумб», она ведь погибла от взрыва.

— Нет! — почти крикнул Марк. — Она не погибла, она плавает, как всегда плавала.

— Ага… — хмуро протянул Анч. — Хорошо. Скажите, что здесь делает «Буревестник»?

— Этого я не знаю. Мы были в море, когда он пришёл сюда.

— Та-ак. Вроде бы вы говорите правду. Есть ли ещё здесь военные корабли?

— Кажется, нет. Я не знаю.

— Допустим. Расскажите, что делает на острове профессор Ананьев.

— Он искал там торианит, но теперь, кажется, отказался. Говорят, торианита там очень мало.

— Так вам кажется. Лучше было бы, если б вам не казалось, а чтобы вы знали наверняка… Расскажите, кто сейчас из посторонних есть на острове. Какая здесь охрана? Где находятся охранные пункты?

— Сюда должны прибыть около двухсот человек охранников.

— Ну вот, а вы говорите: «кажется, от торианитовых разработок отказываются…» Ну и где они разместятся?

— Они разместятся на маяке, в посёлке, меньшая часть возле Торианитового холма. Они устроят шесть или семь дозорных пунктов. Я точно не знаю, но так мне рассказывали рыбаки.

— Что вы знаете об исчезновении рыбаков из Соколиного выселка?

— Они утонули в бухте из-за неосторожности. Больше ничего не знаю.

Анч переводил ответы командиру подводной лодки, а тот что-то отмечал в своём блокноте. Потом командир сказал Анчу несколько слов. Он, по-видимому, интересовался ещё какими-то сведениями.

— Скажите, кто сейчас командир «Буревестника»? Тот же, что и был раньше — Семён Иванович Трофимов?

— Да, ему только назначили нового помощника.

— Ещё какие-нибудь изменения в составе экипажа за последнее время?

— Там сменили почти треть команды. Прибыли также новый штурман и новый командир артиллерии. Теперь там добавили четыре зенитные пушки. Потом сделали какие-то изменения в торпедных аппаратах. Какие именно — не знаю. Но из-за этих изменений назначен новый командир. Так мне сказали. Если бы я попал туда сегодня, то об