за ним, вскочил со стула и сунул свою руку между кастетом и головой девочки. Кастет с силой ударил по руке, сбив её до крови. Удар по голове девочки был смягчён, но Марк от боли снова упал на стул. Анч разозлился, а на лице командира лодки появилась мерзкая улыбка. Будь там Люда, могла бы перевести слова командира. «Этот галантный кавалер получил по заслугам», — и от удовольствия пират захихикал.

От Марка требовали, чтобы он подтвердил свои слова и объяснил поведение во время допроса Люды. Наконец его, покрытого синяками, ранами, всего залитого собственной кровью, вывели и посадили в маленьком помещении, где пленники лежали первое время после прибытия на лодку. Теперь там светила электрическая лампочка. Туда же привели и Ясю, так и не сказавшую ни единого слова. В кладовке она тоже молчала и не отвечала на вопросы Марка.

В кабинете допрашивали Люду. Марк не знал об этом наверняка, но догадывался и думал, как она будет осуществлять свой смелый план.

Вскоре он погрузился в забытье, а когда пришёл в себя, увидел склонившуюся над ним Ясю. Девочка прикладывала к его голове мокрый платок. Возле неё стоял графин с водой. Он не знал, что Яся подняла бешеный стук и требовала воды. Ей дали воду, она оторвала кусок блузки, обмыла ему лицо и смачивала голову. Но перевязывать раны Яся не умела. К счастью, они были неглубокими, и кровь быстро засохла. Вскоре после этого в их закуток толкнули и Люду.

12. «БУРЕВЕСТНИК» ИДЁТ В РАЗВЕДКУ

В маленькой кают-компании «Буревестника» пили чай. Семён Иванович держал в руке массивный серебряный подстаканник и, медленно отпивая из него маленькими глотками, слушал рассказ старшего механика о том, как можно было бы увеличить ход эсминца на три мили против максимального. Это была любимая тема старшего механика. Месяца за два или три перед манёврами он начинал при любом случае говорить об этом с командирами, машинистами и кочегарами и докучать Семёну Ивановичу рапортами о необходимости сделать всевозможные усовершенствования в машинном отделении. В конце концов, своего он всегда добивался. И хотя на манёврах «Буревестник» выходил среди однотипных кораблей на первое место по скорости, обещанных механиком трёх миль эсминец не набирал. Перевес среди других кораблей составлял двести — триста метров. После этого старший механик прекращал разговоры и отмалчивался, когда его с улыбкой спрашивали насчёт проектов. Проходило месяца два, и проект увеличения скорости появлялся в каком-то новом виде. И снова повторялась та же история. Старший механик служил на «Буревестнике» четвёртый год и уже славился на весь флот как «прожектёр». Сейчас он излагал своим слушателям, в том числе и командиру, самую свежую идею.

— Тут даже не требуется разрешения инженера дивизиона. Достаточно разрешения командира корабля, и, идя максимальным ходом, мы делаем, полное перекрытие на главном паропроводе при увеличении давления. За полторы минуты у нас поднимется давление, допустимое в исключительных случаях. Мы выключаем вентиляционную установку, и количество оборотов винта доходит до шестисот двадцати. Вот вам и увеличение на три с половиной мили.

— Ого! В этот раз уже на три с половиной! — засмеялся комиссар.

— Не меньше!

— А в машине и кочегарке температура повышается до семидесяти, — сказал Семён Иванович. — Люди падают с ног, в результате лопается дейдвудный вал или, ещё хуже, разлетаются котлы. Спасибо за такой проект.

— Духота, и правда, будет, но опасности нет, я вас уверяю. У нас материалы из исключительно крепкого материала. Я всё проверил и подсчитал.

— Слышал уже не раз, а когда дойдёт до дела…

— Но мы ведь всегда впереди всех!

— А иначе я бы вас вообще никогда не слушал… Ваши три мили сделают нас скоро посмешищем всего флота.

В это время в кают-компанию зашёл краснофлотец и подал командиру радиограмму. Содержание её гласило:

«Командиру эсминца “Буревестник”. В районе Лебединого острова наших подводных лодок нет. Советую немедленно провести разведку. Для охраны Лебединого острова оставить патрульную шлюпку. Исполнение радируйте. Начальник штаба флотилии».

— Сейчас выходим в море, — сказал Трофимов, поднимаясь из-за стола. — Разведка подводного врага.

Кают-компания мигом опустела. Через двадцать минут патрульная моторная шлюпка, вооружённая пулемётом, под командованием младшего лейтенанта, медленно описывая круг, отошла от эсминца.

— Средний ход! — приказал командир эсминца.

Оставляя вспененный след, эсминец вышел из бухты.

В командирской рубке Семён Иванович размечал на морской карте квадраты, которые по очереди должен был обследовать «Буревестник».

Солнце на западе стояло уже над горизонтом. Приближался вечер. Солнечные отблески мерцали на мелкой волне. В воздухе белело несколько чаек.

— Дайте распоряжение не зажигать огней, — сказал командир эсминца своему помощнику.

Барыль видел подозрительное пятно, которое он принял за подводную лодку, километров приблизительно за двадцать — двадцать пять на север от острова. Куда она шла и двигалась ли вообще, он не рассмотрел. Всё же командир и старший штурман приблизительно определили район, в котором могла быть лодка. Прошло уже часа четыре. За это время лодка могла идти под водой экономическим ходом, полным ходом, наконец, всплыть на поверхность, идти на дизелях. В первом случае её скорость могла равняться максимум семи километрам в час, во втором — двадцати. Надводным ходом за это время лодка могла пройти более ста двадцати километров. На карте были начерчены циркулем три соответствующих концентрических круга. Учитывая ещё ряд других обстоятельств, были определены возможные места нахождения лодки.

— Думаю, он далеко от острова не отошёл, — сказал командир. — Здесь, кажется, есть для него какой-то магнит.

— Кроме того, если бы он удирал отсюда полной надводной скоростью, нам всё равно нечего за ним гнаться, — заметил штурман.

— Правильно, — сказал командир. — Прикажите идти тихо, сигналов никаких не подавать. Слушателям на гидрофонах замереть.

Когда совсем стемнело, «Буревестник» с погашенными огнями шёл переменным ходом, обследуя квадрат за квадратом район возможного пребывания подводной лодки. Вахтенные на палубе всматривались в темноту, следя за огнями пароходов и рыбачьих судов. Они обошли два парохода, и те даже не заметили, что поблизости от них был военный корабль.

Основную работу во время разведки выполняли слушатели на гидрофонах. Эти специальные приборы улавливают на значительном расстоянии различные шумы и звуки в море. Ими одинаково пользуются как корабли для подслушивания подводных лодок, так и подводные лодки для подслушивания надводных кораблей. За бортами эсминца повисли широкие раструбы — собиратели звуков, а на самом эсминце, припав к наушникам, слушатели «выслушивали» море, будто доктор грудь больного.

Эти приборы очень точны. Однажды американский эсминец напал на немецкую подводную лодку и забросал её глубинными бомбами. После атаки слушатели на гидрофонах