Несколько минут оба агента молчали. Роудс задала еще один вопрос, который застал Хлои врасплох.

– А вы с Молтоном встречались? – поинтересовалась она.

– Почему ты спрашиваешь? – спросила Файн, не видя особого смысла отрицать.

– Потому что вы оба не говорите о том, что произошло. Я несколько раз поднимала этот вопрос, но ты постоянно переводила тему. Так что мне просто интересно.

– Не официально, – ответила Хлои. – Тем не менее, было тяжело наблюдать за происходящим.

Роудс лишь кивнула, по всей видимости, решив, что пересекла какой-то неоговоренный барьер. Хлои не стала с этим разбираться. В конце концов, она, в отличие от Джейсона Мортона, собиралась оставить эту боль в прошлом и продолжить жить дальше, развивая свою карьеру.

– Ты пойдешь на этот вечер встреч выпускников со мной и хорошенько отдохнешь там.

Даниэль стояла у кухонной стойки, расставляя тарелки к обеду, который приготовила сама. Это заявление показалось Хлои противным. Она предполагала, что друзья Лорен Хилард говорили ей нечто подобное, когда она пыталась уклониться от вечеринки. Она уехала из Барнс-Поинта еще вчера, но этот город словно цеплялся за нее клешнями: расследование, окружающая среда, странные дружеские отношения, сохранившиеся со времен учебы в школе.

– Кое-что из этого достаточно сомнительно, а второе – просто нереально, – ответила она.

– Считай это праздником. Ты раскрыла дело, а мне удалось порвать с ненормальным, который хорошо умеет скрывать собственных демонов. Я не собираюсь просидеть все выходные в твоей квартире за бокалом вина.

– Так и не сиди, – ответила Хлои. – Иди, веселись.

– Я не пойду без тебя, – отрезала Даниэль. – И знаешь… Джейкоб Кунц, скорее всего, будет там. Если верить социальным сетям, он все еще свободен.

– Он женился сразу после колледжа, Даниэль.

– Ах, да. Но, как тебе прекрасно известно, все эти отношения, завязавшиеся сразу после колледжа, редко выдерживают проверку на прочность. Он разведен уже почти полтора года.

– С каких пор ты стала следить за нашими одноклассниками на Facebook?

– С тех самых, как стала задумываться о встрече выпускников, – пояснила сестра. – Мне нужно какое-то прикрытие там.

Хлои задумалась и села на диван, разглядывая Даниэль, стоявшую у бара.

– Ты же знаешь, что я лишь один раз ходила на подобные встречи.

– Знаю. Но мы же не собираемся предаваться ужасным воспоминаниям или навещать едва выживших родственников. Только ты, я и парочка людей, с которыми мы учились в школе. А также море алкоголя.

Хлои снова задумалась над предложением. Неужели все и правда будет так плохо? Чем она сможет заняться, если завтра останется дома? Скорее всего, будет сидеть одна, размышляя о том, что потеряла, когда из ее жизни исчез Молтон. Она станет ломать голову над тем, что могла упустить какую-то важную деталь в расследовании, начнет убеждать себя, что Джейсон Мортон не убийца, несмотря на тот факт, что все признаки указывали именно на это.

– Я дам тебе два часа, – произнесла она в ответ. – Если окажется, что на этом сборище не будет ничего интересного, кроме всеобщего обсуждения и сравнения социального положения и браков, мы уходим.

– Договорились, – кивнула Даниэль, широко улыбаясь. – Хотя, не понимаю. В школе ты была достаточно крутой. Даже учитывая тот факт, что не бросалась в глаза.

– Это вовсе не означает, что я хочу все вспоминать, – ответила Хлои.

– Думаешь, со мной что-то не так, раз я хочу пойти? – спросила сестра.

– Нет. Ты всегда была социальной бабочкой, порхающей повсюду.

– А ты всегда была гусеницей, прячущейся в кокон, лишь бы никуда не выходить и не видеть всех красок этого мира.

– Если бы не красота аналогии, я бы обиделась, – ответила Хлои. – Заткнись уже. Я сказала, что пойду. Что еще ты от меня хочешь?

Даниэль улыбнулась, оглядела квартиру и снова повернулась к сестре. В этом взгляде читалась вся благодарность, которой она не успела поделиться.

– Больше ничего, – серьезно произнесла она. – Ты уже сделала более чем достаточно.

– Хорошо. Не забывай об этом, когда я буду вытаскивать тебя оттуда за руку.

***

Их родной город, точнее сказать, единственный, который Хлои хорошо помнила из своего детства после переезда к бабушке с дедушкой, находился в двух с половиной часах езды от Вашингтона. Как только они въехали в Пайнкрест, штат Мэриленд, Файн словно заново окунулась в прошлое. Она с ужасом вспомнила, что едва не вышла замуж за Стивена и не переехала сюда жить.

По пути к школе, она проехала как раз по той дороге, которая вела в район, где они со Стивеном и собирались жить. Ей вдруг стало интересно, что произошло с домом, который они выбрали. Он его продал? Или все еще владеет им? Даже одна мысль о том, что она раздумывает над подобными вещами, вызвала неприятный холодок по коже.

Как только Хлои припарковала машину и они с Даниэль вышли на улицу, она вдруг поняла, что странным образом проводит параллель. Всего две недели назад Лорен Хилард также отправилась на двадцатилетний юбилей выпуска из школы. При одном лишь взгляде на здание, где сейчас собрались все ее одноклассники, выпустившиеся десять лет назад, Файн почувствовала легкое головокружение. Событие решили отметить в Кантри-Клабе Пайнкреста, где она так и не удосужилась побывать, пока жила в этом городке.

– Ты уже выглядишь несчастной, – произнесла Даниэль, как только они вошли внутрь.

– Нет-нет, – саркастично ответила Хлои, натянув фальшивую улыбку. Она открыла дверь и вошла. – Улыбаемся. Я тебе обещала.

Практически сразу на входе была установлена маленькая палатка. За столом, на котором лежали пустые бейджики, а также несколько маркеров, сидели мужчина с женщиной. Как только девушки взяли маркеры и принялись заполнять бумаги, мужчина издал тихий вздох и подскочил на ноги.

– Боже мой, это же сестры Файн! – воскликнул он.

Хлои каким-то чудом смогла позабыть эту дурацкую кличку. Как только обе девушки достаточно повзрослели и начали встречаться с парнями, а слухи о распущенности Даниэль успели разлететься по всей школе, к ним тут же прицепилось прозвище «Сестры Файн». Что было не так уж и плохо, учитывая, что использовалась их фамилия. Но в данном случае, слово «Файн» можно было интерпретировать по-разному. Например, используя дословный перевод, то есть «сексуальная» или «горячая». Хлои вечно обижалась, поскольку прекрасно знала, что в школе ее так никогда не воспринимали. Во всяком случае, она ничего подобного не замечала.

Тем не менее, она едва могла вспомнить этого человека, а Даниэль уже повисла на его толстой шее. Чтобы избежать подобных объятий, Хлои сделала вид, что заметила нечто интересное в коридоре, ведущем в центральный зал, где и проходило основное торжество.