К острову Ася вышла на рассвете, постояла несколько минут, прижимаясь мокрой спиной к шершавому березовому стволу, толкнула дверь избушки.

– Бедовая девка. – Бабка Шептуха сидела за столом и привычно растирала в ступе какую-то едко пахнущую траву. Гадюка выглянула из-за ее плеча, недобро зыркнула на Асю. – Сказано ж тебе было – не ходить на болото ночью!

Ася сбросила у двери туфли, оставляя на земляном полу мокрые следы, подошла к растопленной печи, протянула к огню озябшие руки.

– Я знать хотела, – сказала, всматриваясь в скачущие по поленьям языки пламени.

– Живой, – проворчала старуха, откладывая ступу. – Живой твой Алексей. Неужто сама не знаешь?

Она знала. Теперь уже знала наверняка. То теплое и искрящееся чувство, что жило в ее сердце, не могло обмануть. С Алешей все в порядке. От облегчения, а еще от чувства этой впотьмах нащупанной, но такой крепкой связи Асе вдруг захотелось плакать.

– Соль кончилась? – спросила бабка Шептуха, выбираясь из-за стола.

– Да. – Ася положила на край пустой кисет.

– Это хорошо, что она тебя испугалась. – Костлявые старушечьи пальцы сжали кисет. – Это говорит о твоей силе, не всякий с ней совладать может, даже с таким оберегом. Только помни, Аська, теперь у тебя есть страшный враг. Еще страшнее, чем эти чужеземцы. Теперь она за тобой следить станет, чтобы отомстить.

– Я знаю, бабушка. – Ася устало опустилась на лавку. – Поняла уже.

– Так сторожись, раз поняла. Она одна тут всему хозяйка, а такие, как мы с тобой, для нее злейшие враги.

– Почему?

– Потому что мешаем, отнимаем тех, кого она уже считает своей добычей.

– Мертвых?

– Дура девка! Не мертвых, а заблукавших, таких, как Алесь. Они ее добыча, а мы помогаем им выбраться.

– И я помогаю? – Ася вспомнила ночные тени, те, что льнули к ней со всех сторон, о чем-то просили.

– Сила в тебе есть. – Старуха ласково коснулась волос девушки. – Ты даже представить не можешь, какая сила. Она тебя боится, я чую.

– Морочь?

– Да. А раз боится, то постарается погубить еще до того, как ты в свою силу войдешь. – Гадюка, придремавшая было на плече, вдруг подняла голову, тихо зашипела. Старуха, замолчала, словно прислушиваясь, а потом вдруг сказала: – Не нужно тебе на болото больше ходить. Опасно.

– Но как же?.. – Ася хотела спросить про Алешу, но ей не позволили.

– А никак! Она хитрая, нарочно тебя приманивает. Не ходи ко мне больше, дорогу забудь. Так лучше будет для всех. Сейчас вот поешь, обсохнешь и домой ступай.

Спорить с бабкой Шептухой было бесполезно, Ася поняла это, стоило только заглянуть в ее незрячие глаза. Прогоняет, поманила чудесами, приворожила первой любовью, одурманила сладким болотным воздухом, а теперь все это отнимает…

Она хотела уйти не прощаясь, но в самый последний момент, когда уже толкнула скособоченную дверь, передумала – крепко обняла старуху за плечи, поцеловала в морщинистую щеку.

– Я не со зла это, – сказала та, отстраняясь и отворачиваясь. – О тебе, Аська, думаю, о твоей душе. Она у тебя ясная, как утренняя роса, а останешься, станет чернее ночи, как моя…

* * *

– Что плохо? – спросил Матвей, поднимая с пола бесчувственную Алену, перекладывая обратно на диван. – Что вообще тут творится? Чертовщина какая-то…

– Окно закрой, – вместо ответа велел Ставр. – Да не бойся, не тронут они тебя.

Подчиняясь приказу, Матвей захлопнул створки, всмотрелся в серую муть за окном, но на сей раз не увидел ничего особенного.

– Я тут коньяка твоего хлебнул, – сказал, задергивая штору. – Он нормальный? Ты в него дури никакой не намешал?

– Коньяк нормальный, – усмехнулся Ставр. – Думаешь, глюки?

– Да я уже не знаю, что и думать. – Матвей пожал плечами. – Она их видела, я видел. Бабочки эти…

– Души. – Ставр отошел к камину, протянул ладони к огню. – Обыкновенные души. Это, братишка, моя промашка, надо было другое место для встречи выбрать, не возле кладбища. Сам понимаешь, тут их много.

– Обыкновенные души?! – переспросил Матвей, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

– Материальное их воплощение, я так думаю. – Ставр встал спиной к огню, задумчиво поскреб щетинистый подбородок. – Это те, что еще не успели уйти, или те, у которых в этом мире остались дела.

– Какие дела? – Матвей сунул в рот сигарету, но так и не закурил.

– Курить хочешь? – понимающе усмехнулся Ставр. – Давай на кухню выйдем, там перекуришь. За нее не переживай, – он кивнул на Алену, – она особенная, они ее не обидят.

Оказавшись на кухне, Матвей первым делом потянулся за бутылкой с недопитым коньяком.

– Будешь? – он вопросительно посмотрел на Ставра.

– Завязал, братишка. – Хозяин пожал могучими плечами, притулился поясницей к подоконнику.

– А я, пожалуй, хлебну. – Матвей налил полную рюмку, не закусывая, выпил и с наслаждением закурил. – Ну, может, расскажешь теперь, в какую хрень ты меня втянул?

Теперь, после того что он видел собственными глазами, слышал собственными ушами и чувствовал спинным мозгом, нельзя просто так забрать деньги, ударить по рукам и распрощаться. Теперь он должен наверняка знать, кто такой Ставр и зачем ему понадобилась Алена.

– Скажу. – Ставр всмотрелся в черноту за окном, удовлетворенно кивнул. – Сам хотел тебя просить, братишка, чтобы выслушал.

– Не нужно меня просить. – Коньяк горячим комом упал на дно желудка, да так там и остался, не спешил растекаться по жилам благословенным теплом. Надо, видно, протопить дом основательно, одним камином проблему, похоже, не решить. – Рассказывай. Только теперь уже все.

– Я издалека начну. – Ставр кивнул.

– Ты, главное, начни, а то, знаешь ли, неприятно слышать голоса и палить неведомо в кого. Проясни ситуацию с этими… бабочками.

– Душами, – поправил Ставр. – Тут кладбище, тут их много. Девочка их чувствует, а они – ее, вот и летят пообщаться.

– Летят пообщаться, – повторил Матвей. – Это ты сейчас намекаешь, что Алена – медиум? Ясновидящая?

– Вроде того.

– Хорошо, с кладбищем понятно, а с психушкой что? Их же там тоже полным-полно.

– А ты историю своего города хорошо знаешь? – вдруг спросил Ставр.

– Это не мой город, – огрызнулся Матвей. – Я сюда из другого города приперся, если ты вдруг забыл.

– Прости, братишка. И в самом деле, забыл. Психушка тоже на месте кладбища построена, старого еврейского кладбища. Когда в пятидесятых котлован под больничку рыли, знаешь, сколько человеческих костей понаходили?! Вот они и мечутся, потревоженные. Знаешь, братишка, это очень плохо, что девочка именно в этой больничке оказалась, у нее и так с головой беда, а тут еще они… – Ставр сделал неопределенный жест рукой. – Они к ней, а она не понимает ничего, пугается. Плохо…