Я обожал представителей этого народа. Всегда умные, понимающие, очень креативные. Как сказал один мой знакомый еврей: «В нашем народе на тысячу умных приходится один дурак. Но мы утешаем себя тем, что у некоторых других народов это соотношение гораздо хуже».

Мне так понравились эти слова, что я часто их вспоминал. Теперь, увидев такого адвоката, я немного успокоился. Во всяком случае, подполковник не станет бить меня прямо при господине Рабине.

– Уважаемый Николай Андреевич, я хотел бы знать, на каком основании задержан господин Гедра. Какие конкретные обвинения вы собираетесь ему предъявить? – спросил адвокат.

– Связи с организованной преступностью, – пояснил подполковник. – Неужели вы до сих пор не знаете, что господин Гедра – известный рецидивист с большим стажем, имеющий несколько судимостей?

– Все погашены, – сразу парировал Яков Израилевич. – Не нужно злоупотреблять такими ярлыками. Господин Гедра пожилой человек, который имеет безупречную репутацию в городе.

– Он один из руководителей бандитской организации, занимающейся сбытом наркотиков, – возразил Пилипенко. – У меня есть свидетели.

– Леня Шостак, ваш агент, – вставил Зигмант.

– Не нужно таких слов, господин Гедра, – попросил Яков Израилевич. – Официально подобных людей просто не существует, и нам не рекомендуется называть их агентами полиции.

– Но он прав, – заявил подполковник. – Член их банды действительно готов дать в суде показания против него. Этого вполне достаточно, чтобы предъявить господину Гедре официальное обвинение в причастности к организованной преступности.

– Показания сексота и бывшего члена банды, который может быть обижен на господина Гедру, еще не являются основанием для привлечения моего подзащитного к уголовной ответственности, – возразил Яков Израилевич. – Вы же видите, сколько ему лет. Разве в этом возрасте можно быть активным членом банды? Господин подполковник, любой непредвзятый суд оправдает моего клиента с учетом его возраста, даже если поверит вашему осведомителю.

– Я его все равно не отпущу, – твердо проговорил подполковник. – Если понадобится, оформлю задержание на двое суток без разрешения суда.

– На каком основании?

– Он… нанес травму своему знакомому, господину Корякину, которого сейчас увезли в больницу, – сразу заявил Пилипенко.

Какой же находчивый, сукин сын! Сам пробил голову Корякину, отправил его в больницу и обвиняет в этом Зигманта. Честное слово, это уже просто безобразие!

Я смотрел на Зигманта и понимал, что ему не нравилась эта ситуация. Если он еще на несколько дней останется в руках подполковника, то живым отсюда не уйдет, это абсолютно точно.

– Корякин попал в больницу? – уточнил Яков Израилевич.

– Да, – подтвердил Зигмант. – Он сам его избил до полусмерти.

– Это уже откровенная ложь, даже злостная клевета, – весело проговорил Пилипенко. – Свидетелей нет. Нас было только трое. Когда я приехал, Корякин уже лежал на полу.

Адвокат неожиданно широко улыбнулся и поправил очки.

– Не вижу ничего смешного, – строго сказал подполковник. – Если Корякин умрет, то этот вот ваш подзащитный у меня ответит еще и за убийство. Я дам показания, что лично видел, как он избивал несчастного, и любой суд их примет, господин адвокат. Никто не поверит бывшему рецидивисту, пусть даже с погашенными судимостями. Надеюсь, что мои показания окажутся куда более весомыми.

Рабин снова улыбнулся. Было заметно, как это нервировало подполковника.

– Чему улыбаетесь? – мрачно спросил Пилипенко. – Или вы не поняли, что я сказал? Корякин в больнице, а обвинение в нанесении ему тяжких увечий будет предъявлено вашему клиенту. Кроме меня, там свидетелей не было. Теперь вы понимаете, на каком основании я его задержал?

Адвокат опять поправил очки и очень мягко, как-то доверительно сказал:

– Уважаемый Николай Андреевич, дело в том, что мой клиент даже при всем желании не смог бы так избить Корякина. Ведь тот гораздо моложе и сильнее. Вы вправе предположить, что Корякина избил именно мой клиент. Я же сразу потребую проведения комплексной медицинской экспертизы. Она легко докажет, что господин Гедра не мог нанести таких увечий Корякину. Более того, я уверен, что любая экспертиза легко определит, что Корякина избил левша. Насколько я помню, вы из их числа и обладаете немалым спортивным опытом.

Честное слово, я не зря давно обожал еврейских адвокатов. Этот Яков Израилевич – настоящий гений.

Нужно было видеть, как изменилось лицо Пилипенко. Он что-то пробормотал, кажется, выругался, затем немного успокоился, прошел к столу, сел и покачал головой.

– С вами сложно спорить, Яков Израилевич, – согласился подполковник. – Давайте договоримся. Ваш клиент сообщает мне только одну фамилию, и я сразу отпускаю его домой даже без предъявления обвинений.

– Какую фамилию? – не понял адвокат.

– Он знает. – Пилипенко ткнул пальцем в сторону Зигманта.

Рабин посмотрел на своего клиента.

Тот покачал головой и пояснил:

– Я не знаю никакой фамилии.

– Вот видите, – сразу встрял подполковник. – Ни ваш клиент, ни этот упрямый таджик не хотят назвать мне человека, который давно сгорел. Он погиб в разбившемся самолете, и они никак не могут ему повредить. Мне нужна только фамилия того субъекта, который ехал в Пермь для встречи с Корякиным. Узнав ее, я сразу отпущу господина Гедру домой.

– Он блефует, Яков Израилевич, – заявил Зигмант. – Он нас все равно не отпустит. Но мы действительно не знаем фамилии этого человека.

– Знаете, – убежденно возразил Пилипенко. – Если бы у меня было время, то я сам вычислил бы его. Это достаточно легко сделать. Убрать женщин и детей, потом сразу отбросить все кавказские и среднеазиатские фамилии. Ведь ваши поставщики в Москве – люди достаточно опытные. Они не пришлют в Пермь чучмека. Он должен быть с нормальной славянской фамилией и очень неприметной внешностью, чтобы не вызывать подозрений. Не очень старый и не самый молодой. Значит, из шестидесяти шести погибших пассажиров останется человек десять или двенадцать, не больше. Но у меня нет времени искать багаж даже этих десяти человек. Выходит, что именно эти два героя должны назвать мне фамилию своего связного. Или курьера, называйте как хотите. Но самое неприятное в том, что я и так потерял много времени, пока возился с Корякиным и этими двумя типами. Поэтому фамилия мне нужна как можно быстрее.

Адвокат молчал, видимо, обдумывал слова подполковника. Он посмотрел на Зигманта, и тот отрицательно покачал головой.

– Вы не имеете права его задерживать, – заявил Яков Израилевич. – Я напишу заявление в прокуратуру. Старик с целым букетом болезней, который с трудом ходит!.. А вы собираетесь обвинить его в причинении тяжких телесных повреждений гораздо более молодому человеку. Я прямо сейчас еду в прокуратуру. Уверяю вас, что через пятнадцать минут вам позвонят оттуда. Вы будете отвечать за незаконное задержание.