— Это не имеет значения. У вас, конечно, есть дорожный лист?

— Разумеется, есть; ведь чтобы получить корреспонденцию на почте, я должен был предъявить его.

— И это не имеет значения. Считайте меня хоть переодетым жандармом, но выкладывайте мне ваш дорожный лист, — сказал мельник, протягивая ему письмо. — Вы мне — я вам.

— Очень уж вы недоверчивы, — сказал Лемор, поспешно предъявляя мельнику свое удостоверение.

— Еще минуточку, — промолвил осмотрительный мельник, — я хочу иметь возможность присягнуть, что письмо было не запечатано, — на тот случай, если люди на почте видели, что я вам передаю его.

И он очень ловко сломал облатку, но не позволил себе вскрыть письмо, а передал его Анри, одновременно взяв из рук молодого человека его дорожный лист.

Пока тот с жадностью читал второе послание Марсели, мельник, довольный тем, что может наконец узнать, кто таков и что представляет собой этот молодой человек, изучал записанные в дорожном листе сведения о его личности и занятиях.

Там значилось: «Анри Лемор, двадцати четырех лет от роду, уроженец Парижа, по профессии — рабочий-механик, путешествующий с намерением посетить города Тулузу, Монпелье, Ним, Авиньон, а возможно, также Тулон и Алжир, в целях отыскания места для работы соответственно своему ремеслу».

«Черт возьми! — мысленно воскликнул мельник. — Рабочий-механик! А его любит баронесса! Ищет работу, а того и гляди, может жениться на женщине с состоянием в триста тысяч франков! Выходит, это только у нас деньги ставят выше любви и только у нас женщины такие гордячки! Расстояние между внучкой папаши Бриколена, простого пахаря, и внуком моего деда, мельника, не так велико, как между баронессой и этим парнем, у которого, видать, нет ни кола ни двора! Ах, мадемуазель Роза! Хотел бы я, чтобы госпожа Марсель научила вас умению любить!»

Затем, уже без помощи дорожного листа, а глядя на погруженного в чтение Анри, Большой Луи стал сам отмечать в уме приметы внешности молодого человека, сопровождая свои наблюдения комментариями: «Рост средний, лицо бледное… Можно даже сказать, красивое, хотя черная борода его здорово портит. У всех этих парижских рабочих такой вид, словно в бороде — вся их сила». И мельник, не без некоторого самодовольства сравнив свое атлетическое телосложение с далеко не столь могучей конституцией Анри, сказал про себя: «Ежели не требуется быть более представительным мужчиной, чем этот парень, чтобы вскружить голову умной женщине, да еще знатной и красивой, то, пожалуй, мадемуазель Роза могла бы заметить, что ее верный Большой Луи не хуже других с виду. Но, конечно, с этими парижанами нам трудно тягаться: у них тебе и изящные манеры, и этакая особая повадка, и черные глаза, и еще всякое разное, так что мы рядом с ними выглядим попросту увальнями. К тому же этот хоть и не крепко сшит, да зато, видать, ума палата. Эх, кабы мог он подбросить мне толику своего ума, да научил, в свою очередь, меня, как человеку сделать так, чтобы его полюбили!»

XVI. Дипломатия

Размышляя таким образом, мэтр Луи вдруг заметил, что молодой человек, совершенно поглощенный какими-то своими заботами, пошел прочь, начисто забыв о собеседнике.

— Эй, приятель! — крикнул, нагоняя его, Большой Луи. — Вы, что же, хотите оставить мне ваш дорожный лист?

— Ах, дорогой друг! На меня нашло затмение, извините, ради бога! — ответил Лемор. — Вы мне оказали большую услугу, передав это письмо. Я вам бесконечно благодарен… Теперь я вас узнал. Я уже видел вас раньше, и не так давно. Вы как-то оказали мне гостеприимство на своей мельнице… Чудесное место… И матушка у вас такая добрая! Вы поистине счастливый человек, потому что вы, видать, человек душевный и всегда готовый услужить людям.

— Ну уж и гостеприимство! — возразил мельник. — Есть тут о чем говорить! Но, правду сказать, не наша вина, что вы не пожелали взять у нас ничего, кроме хлеба и воды… Это ваше поведение, да еще борода ваша, ровно у капуцина, не очень-то красили вас в моих глазах. Но на иезуита вы, как-никак, похожи не более, чем я сам, и ежели вас устраивает моя физиономия, то ваша — меня тоже… А касательно того, что я, по-вашему, счастливый человек, то не советую вам завидовать другим людям, а особенно мне. Это выглядит вроде как насмешкой.

— Не знаю, что вы имеете в виду. Вам довелось пережить какое-то несчастье за то время, что прошло с нашего первого знакомства?

— Э-э, несчастье давно привязалось ко мне и бог знает, когда отвяжется. Но неохота мне об этом толковать, как и вам, верно, неохота меня слушать, потому как, я вижу, у вас от своих дел голова пухнет. Да, между прочим! Не хотите ли черкнуть словечко в ответ той особе, что послала вам это письмо? Ну, хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать, что я хорошо выполнил ее поручение?

— Значит, вы знакомы с этой особой? — весь трепеща, спросил Лемор.

— Вот так так! Только теперь вам пришло в голову меня об этом спросить? Экой вы тугодум!

Беззлобно-насмешливая повадка Большого Луи начинала тревожить Лемора: он боялся компрометировать Марсель. И, хотя физиономия беседующего с ним крестьянина не внушала недоверия, Анри почел уместным изобразить равнодушие.

— Я сам не очень хорошо знаком с дамой, соблаговолившей написать мне, — сказал он. — Поскольку случай недавно привел меня в места, где расположены ее владения, она решила, что я смогу сообщить ей некоторые сведения…

— Рассказывайте эти сказки другим, — перебил его мельник. — Она и понятия не имеет, что вы сюда приезжали, и уж тем более — зачем вы это делали. И как раз Это-то я и прошу вас мне объяснить. А не то, пожалуй, я могу и сам догадаться.

— На этот вопрос я отвечу вам как-нибудь в другой раз, — довольно нетерпеливо произнес Лемор ироническим тоном, несколько осаживая собеседника. — Вы слишком любопытны, приятель, и я не возьму в толк, почему вам мое поведение кажется таким таинственным.

— Таково оно и есть, приятель. А как его назовешь иначе, коли вы ей не дали знать, что ездили в Черную Долину?

Мельник своей настойчивостью все более и более припирал Анри к стенке, и тот, боясь попасть в ловушку или сделать какой-нибудь опрометчивый шаг, решил положить предел этому странному допросу.

— Не знаю, о ком или о чем должен я вам рассказывать, — ответил он мельнику, пожав плечами. — Я еще раз благодарю вас и желаю вам всего хорошего. Если письмо, переданное мне вами, требует ответа или подтверждения в получении, я прибегну