– Угу… и ты, – призналась Макс. – Итак, начнём с того момента, как в твою камеру проник посторонний.

– Камера, грубо говоря, там была общая, просто я случайно остался в ней один, – тут же принялся рассказывать Жерар. – Да и начать я бы хотел не с этого.

Он порылся в карманах брюк и достал газетную вырезку. Протянул Макс – и она увидела заметку, которую наверняка проглядела бы как незначительную.

В ней говорилось, что третьего февраля трое неизвестных в зловещих масках из балета «Пляска смерти» ворвались в помещение городского банка и украли четыре миллиона жюке. Ведётся следствие.

– Вот с чего началось, – сказал Жерар. – Нарочно нашёл эту газету и вырезал статью. По своим каналам я узнал, что новоявленный комиссар Матьё довольно быстро выяснил, где искать грабителей, и двое из троих были пойманы уже через сутки после ограбления. Оба назвали имя. Моё имя! Но я третьего февраля был занят. К сожалению, вышло так, что предмет моих занятий была замужем, а слуги никак не могли ничего ни отрицать, ни подтвердить – они не разговаривают. Кроме того, пятого февраля я обнаружил, что за мною таскается два человека. Таскались они порознь, и в одном я опознал полицейского. Весь день я от них скрывался, а потом мне надоело. В конце концов, я же ни в чём не был виноват!

– И ты ничего лучше не придумал, как затаиться на время в тюрьме. Для начала попал как уличный попрошайка в местную кутузку, а потом думал и до суда дотянуть, да? – спросила Макс.

– Да, – ответил Жерар спокойно. – Я так и сделал! Но насладиться покоем мне не дали! Виню тех, кто за мной следил. Полицейский ничего лучше не придумал, как сказать о моём плане комиссару Матьё, а он решил, что из меня проще будет выбить показания через красивую женщину. При содействии Бланшетта, конечно – без него он, видимо, вообще ни на что не способен!

– Бланшетт просто опытнее и мудрее, – вставила Макс, отмечая про себя слова о красивой женщине.

– Я так и сказал: без него новый комиссар не стоит даже капустной кочерыжки. Но был и второй человек. Сказать честно – я его опасаюсь.

– Это он к тебе залез в твою камеру? – спросила Макс. – И ты думаешь, что он метаморф или, как ты говоришь, оборотень?

Жерар вздохнул, глядя в пустую чашку. Затем нехотя её отставил.

– Оборотни существуют, Макс. И я в этом убедился в участке. Видеть, как лицо и фигура меняются… Я не сразу понял тогда, что он превращается в меня – метаморфоза происходила не быстро, а потом сержант выставил парня вон… Но, откровенно говоря, я даже рад, что он принял мой облик: вернее всего, именно поэтому за мной не охотятся дружки грабителей, они ходят за ним. История с мёртвым и вроде бы не мёртвым Флобером явно отдаёт чем-то таким. Я подумал, что….

– Мы сейчас говорим не о семейке Соврю, Мильфей, – перебила Макс.

И вдруг с отчаянием простонала:

– Жерар! Полоть мои артишоки – я не включила Ракушку!

Ловкач коротко рассмеялся.

– Да ну, не, – сказал он. – Проверь. Неужели не записала?

– Не записала, – ответила Максис. – Ну, что же, надеюсь, лимит доверия ко мне у комиссара Матьё открыт. В крайнем случае, пойдёшь к нему со мной и всё расскажешь.

– Не в том ли и был смысл, что я расскажу всё тебе и буду свободен?

– Ты выпущен под залог, Жерар, не обольщайся. Тебе всё равно нельзя покидать Монпансьель до суда за безобразие с приютом для кошек!

Ловкач тяжело вздохнул.

– Во всяком случае, я очистил душу признанием, – пафосно изрёк он.

Тут в дверь спальни постучали. Оказывается, Бени уже успел с утра съездить за Роланом! Тот привёз всё, что она просила, чтобы Макс могла переодеться.

– Тебе помочь? – предложил Жерар, даже не думая уйти из комнаты и даже подняться с её кровати.

– Ты уже так помог, так помог, – дурашливо сказала Макс, – что сейчас просто выйди.

– Кстати, тебе очень к лицу эта пижама, – сказал Жерар, уже уходя. – И если тебе нужны будут ещё уроки по вымогательству чего-либо, включая, конечно, информацию – я всегда к твоим услугам.

– Проваливай, Мильфей, – Макс едва не швырнула в болтуна подушкой, но не стала тратить боеприпасы.

Как знать, вдруг ещё понадобятся?

С этой мыслью она и осталась, когда Жерар ушёл. С этой и ещё с другими: к примеру, о том, что она начинает привыкать к незваному напарнику, доверять и верить ему, и что с ним очень странные отношения. И даже о том, что свидание на Валентинов день вполне может стать не испытанием её нервов на прочность, а просто вечером в хорошей компании. Но самое главное – мысли Макс возвращались к подушке. «Ещё понадобится» – это означало, что ей вовсе не претила мысль снова оказаться в доме Мильфея, в одной из гостевых спален. В этой гостевой спальне! Она совершенно спокойно подумала о том, что могла бы сюда вернуться, причем с удовольствием.

Сюда, где ей было комфортно и спокойно спалось. Где только что чуть не произошло сближение с казалось бы совершенно чужим человеком – и воспоминание об этом вгоняло в краску… Но не вызывало отторжения.

Когда Макс вышла из спальни, одетая в свободную и удобную кремовую блузку и прямые брюки винного цвета, она поняла, что надо сделать ещё одно дело до того, как они с Мильфеем уедут отсюда. А именно – позвонить в участок округа Роз – того, где проживали Соврю. К счастью, следователь, который занимался делом Флобера Соврю, нашелся достаточно быстро. Он не сразу вспомнил детали и обстоятельства, но когда вспомнил, то с уверенностью сказал, что Флобер был убит ударом в основание затылка, а перед тем ему действительно нанесли побои, но по лицу не били. На вопрос о том, были ли какие-то подозрения, что в деле замешаны двойники, оборотни или метаморфы, следователь сперва выразительно помолчал, а потом заметил:

– Вы точно детектив, мадемуазель? Или просто бульварные книжечки о детективах читали? Так вот, мадемуазель Д`Обер, даже в бульварных книжках считается плохим тоном писать про таинственных двойников.

– Не сильна в бульварной