Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жерар ждал её в столовой.
– Что это? – удивилась Макс, увидев накрытый стол. – Мы же спешим!
– Это завтрак, Макс. Я знаю, что ты не поклонница завтраков, готова перехватить на бегу какой-нибудь невесомый круассан или даже просто кусочек вчерашнего сыра, но знаешь… Не уверен, что мы сегодня успеем пообедать. Поэтому я попросил Эми приготовить сытный завтрак и приглашаю тебя разделить его со мной. У меня такая слабость: не люблю есть в одиночестве! Ролан присоединился к слугам на кухне, хоть я и звал его поесть с нами… Так что…
И ловкач сделал приглашающий жест.
– А это что там? Блины? – сдаваясь, вопросила Макс.
На столе был скромный завтрак, совсем немного уступавший вчерашнему скромному ужину. Но всё-таки время было отнюдь не бесконечным. И детектив решила, что достаточно будет парочки блинов и воздушного ягодного мусса. Жерар тоже позавтракал достаточно быстро и скромно. Так что уже спустя двадцать минут он выводил машину из гаража. Надо было ехать в особняк Соврю, а потом к нотариусу, а после, как надеялась Макс, им всё же удастся напасть на след неуловимой Орабель.
ГЛАВА 26. С кого хотел бы начать Жерар
– Ты уже думала, с чего начнёшь? – спросил Жерар, пока его автомобиль бодро катил по улице к Соврю-мэнор. – Точнее, с кого: с Жильбера или Мари-Жанны?
– Главное, установить, какая из твоих версий более жизнеспособная, – задумчиво сказала Макс. – С подменышем или с настоящим Флобером. Я склоняюсь к тому, что он всё-таки жив.
– Я тоже, но проверить не мешает.
Жерар покосился на Макс. Её профиль казался очень мягким и женственным. Какая всё-таки интересная женщина! Вроде как суровая, жёсткая, порой даже грубоватая, но не чуждая страсти и нежности! Теперь, поняв это, Жерар Мильфей понимал, что не отделается от Макс просто так. Между ними проскочила искра – и, как ни странно, пока не погасла. Бегала по всему телу, посылая злоехидные разряды, щекоча и раздражая.
– На дорогу смотри, – посоветовала Макс, хотя он почти не отрывал взгляда от практически пустой улицы впереди.
Только нет-нет, да и скашивал взгляд на свою спутницу.
– Думаю, нам надо разделиться. Ты поговоришь с Жильбером, а я с Мари-Жанной, – предложила Макс. – К тому же мне вовсе не хочется оставаться с этим бабником наедине.
– Боишься, что не устоишь перед его мужской красотой и обаянием? – усмехнулся Жерар. – А что, мужчина видный…
– И вполне в моём вкусе, – невозмутимо кивнула Макс, против обыкновения, не пришедшая в ярость. – Но мне кажется, некоторые вещи легче поведать человеку одного с тобой пола, так что Мари-Жан...
– То есть, будь я женщиной, ты бы охотнее рассказала о том, что учудила с тобой твоя бабуля Сюзон, да, мой детектив?
– Нет, мой напарник, – ответила Макс. – Если я решу, что это как-то тебя касается, я и так расскажу.
– Мне кажется, что моя мать-ведьма и твоя прабабка-ведьма сотворили с нами нечто похожее, – сказал Жерар. – Слушай, а давай договоримся: если дойдет до свидания на Валентинов день, я тебе расскажу, как меня подставила моя маман, а ты мне – чуть больше о Сюзон. Идёт?
Макс думала так долго, что Жерар уже решил: не ответит. Но она сказала:
– Я подумаю. Значит, так, вернёмся к семейке Соврю. Во-первых, Жильбер и Мари-Жанна – это наши первостепенные цели. Но есть и другие. Меня интересует та часть семьи, которая касается девушки: Рузанна с мужем и дочерями, их мужья… Почему они вроде как наособицу, но всё-таки неизменно фигурируют на втором плане?
– Потому что это всё-таки часть семьи? То есть они всё равно фигурируют, но, поскольку они не имели отношения к богатею Венсану Соврю, а являются по сути бедными родственниками, им необходимо быть на виду. Иначе сестра, чего доброго, забудет о милейшей Рузанне и её и без того невезучей семье.
– Почему невезучей? Почему бедные родственники? По ним не скажешь, что бедные! Одних занятий за Мари-Жанной вон сколько! – удивилась Макс.
– Во-первых, они невезучие. У Рузанны две дочки. И ни одной внучки, кроме приёмной. Почему так? Не повезло. Иных причин я не вижу! Что до уроков, которые берёт Мари-Жанны, и это уже во-вторых, то тут явно не столько любовь к искусствам, сколько раздумья о том, чем ей зарабатывать в будущем. Она даже не собиралась рассчитывать на удачное замужество, ведь девушка ещё очень юна и наверняка считала, что с кончиной Флобера её любовная история подошла к концу, а новой может и не случиться.
Макс тяжело вздохнула.
– По-моему, ты преувеличиваешь значение любви в жизни людей, Жерар.
– По-моему, ты его преуменьшаешь, – в тон ей ответил Мильфей, втайне радуясь, что его назвали по имени не в попытке обольстить ради сведений, а просто так, в беседе. – В общем, воля твоя, а интересней было бы, если б я расспрашивал Мари-Жанну, а ты Жильбера. Тебе легче понять его, чем эту девочку.
– С чего это? Ведь я тоже когда-то была юной и…
Тут Макс как-то очень поспешно осеклась и притихла.
– Не верю. Ты никогда по-настоящему не любила, – покачал головой Жерар. – У тебя были увлечения, может быть, даже страсть, были разочарования – но не любовь.
– Но мне несложно понять!
– К тому же тебе проще будет вытянуть из Жильбера информацию, – с нажимом сказал Жерар, – раз уж даже из меня тебе почти удалось её извлечь.
И покосился на Макс. Ох, как залилась краской! Покраснели и щека, и ушко, и шея, полуоткрытая расстёгнутым пальто. Захотелось добавить ей румянца, пройдясь губами по шее, но за рулём такие штуки небезопасно проворачивать, поэтому Жерар просто додавил до самой мякоти:
– Могу дать совет, как удержать его на расстоянии, но разжечь ещё больше нетерпения, чем во мне. Бесплатный совет от настоящего мошенника и негодяя!
– Не думай, что мне интересно, – сдавленно сказала Макс. – К тому же я из нас двоих главнее: я детектив, а ты напарник, подчинённый, не наоборот! Поэтому говорю: твоя задача будет вытянуть из Жильбера, жив ли на самом деле его сын. Это несложно, даже мужчина справится!
