– Не волнуйтесь, заберу, – пробормотал Андрей, прикидывая, как правильнее прощаться: пожать руку или просто развернуться и уйти.

Его мысли прервал оглушительный гудок приближающегося поезда.

– Ну, целоваться не будем, – подмигнула ему Поля. – Приятно было познакомиться. И спасибо за всё.

– Вам тоже спасибо, – промямлил Троекуров.

Рукой он всё же помахал. Глупо, по-детски расстроившись. Он чувствовал себя так, словно что-то потерял.

– Да ну их всех, – вздохнул Андрей. – Все беды от баб.

Он тревожно посмотрел на топтавшуюся в центре площади Анжелику и решил вернуться к машине кружным путём. Эта девушка точно обойдётся без прощальной церемонии.

За окнами текла изумрудная река деревьев, изредка перемежавшаяся то голубой гладью водоёмов, то пёстрыми крышами какой-нибудь деревеньки. Полине было немного грустно, словно маленькой девочке, которая только что осознала, что Новый год закончился, Дед Мороз ушёл и подарков больше не будет.

Она возвращалась из Мурманска домой, благополучно отдав документы, переночевав в крошечной, уютной гостинице и осмотрев достопримечательности города-героя. Достопримечательностей там было раз-два и обчёлся, но сам город показался Полине удивительно спокойным и уютным. То ли так на её психику подействовало расставание со злосчастными документами, то ли воспоминания о Троекурове, то ли действительно у Мурманска была такая аура. Так или иначе, Поля купалась в каком-то странном умиротворении, смешанном с ожиданием чего-то нового.

Уже отдав пакет с документами, Полина внезапно обнаружила, что у неё в рюкзаке лежит папка с рукописью. С той самой, про которую ей рассказывала Мэри и которую Поля перепутала с Василисиной посылкой.

Фантастика у Троекурова оказалась неожиданно интересной, даже захватывающей. Книга скрасила время в пути и разочаровала отсутствием концовки. Девушка даже потрясла папку и изучила обратные стороны листов в надежде обнаружить развязку.

Писал олигархический отпрыск классно.

«Такое чувство, что я необъективна», – мелькнула в сознании Полины тревожная мысль. Самого Андрея она помнила как-то смутно, видимо, сказалось то, что половина его физиономии была покрыта клочкастой щетиной, плавно переходящей в блондинистую бороду. В память врезались лишь пронзительно голубые глаза и нескладная, чуть сутулая фигура.

– Подумаешь, глаза, – опасливо бормотала Поля, старательно разгоняя образ Троекурова, как дым от пригоревших котлет. – Не хочу я никаких глаз. Хватит с меня Игорька, наелась я чувствами до самой пенсии. Лучше помереть старой девой, чем ещё раз вот так разочароваться.

Как человек, пообщавшийся с гриппозным больным, внезапно и сам начинает ощущать первые признаки недомогания, так влюбляющаяся девушка с первого мгновения разгадывает в себе зарождающееся чувство. И тут важно не упустить момент, и либо задавить ненужную эмоцию в зародыше, либо раздуть из жалкой искры целый пожар, на пепелище которого потом можно будет вдоволь нарыдаться. С мужчинами иначе никак. Но и без них никак. Женщина без любви и флирта или хотя бы без надежды на вышеупомянутые приятности чахнет, как цветок без воды. Именно поэтому юные особы неосознанно, но старательно культивируют в себе страсть к какому-нибудь сладкоголосому певцу или актёру, придумывают ему несуществующие достоинства, а потом плачут по ночам в подушку. Зато сколько эмоций. Да и видимость настоящей бури страстей налицо!

И это ещё самый безобидный случай, поскольку с возрастом дурь из головы выдувает ветрами перемен. А морально зрелая женщина, ценящая покой и стабильность вкупе с лысеющим, но привычным супругом, никогда не позволит себе замечтаться, глядя на какого-нибудь симпатичного соседа. Потому что ей буря страстей с выброшенными после шторма на берег осколками семейного судна не нужна. Вот супруг как раз на такую пакость способен, причём запросто. У мужчин причинно-следственная связь в житейских вопросах развита слабее, но это уже другая история.

Дом встретил Полю благостной тишиной.

– Народ, ау! – крикнула она, скидывая босоножки и втайне надеясь, что никто не отзовётся. Несколько дней коммунальных будней научили её ценить покой и одиночество. Иногда это не так уж и плохо – побыть одной.

«Народ» не отозвался. Поля побродила по пустым комнатам, подивилась идеальному порядку и задумалась.

Её не было всего пару дней, а тут такие изменения. Отсутствовала говорливая Анна Ивановна – но это объяснимо, её должен был забрать Троекуров. Пропал Макс вместе с Эммой. Ну, предположим, уехал отдыхать со своей капризулей либо сменил её на другую и теперь жил у новой пассии. Максим вообще предпочитал кочевать по девушкам, так как таким образом получал не только свою долю ночных приключений, но и бесплатную обслугу. Поля за ним так никогда не ухаживала. Да и с какой стати? Только барышня, пытающаяся понравиться и, как вариант, выскочить замуж или просто застолбить кавалера, способна на бытовые подвиги. Только девица, пытающаяся продемонстрировать, какой отличной женой она может стать, максимально выкладывается на хозяйстве, выжимая из себя все скрытые резервы. А всем остальным напрягаться незачем.

Ладно, предположим, с братом всё более-менее ясно. Но исчезла и Марианна вместе с вещами! А куда она могла деться, даже если нашла работу? Или ей там заплатили аванс, и деятельная Кукушкина сняла себе жильё? Вот это вряд ли. Зная её хозяйскую сметку и рачительность, Полина была готова к тому, что Мэри будет не выкурить из квартиры, как расплодившуюся колонию термитов. Зачем тратиться на съёмное жильё, когда можно жить у знакомых? Многие приезжие демонстрируют подобную бестактность вовсе не из-за отсутствия воспитания, а по необходимости. Каждый цепляется за жизнь как может.

Тем не менее Мэри всё же куда-то делась.

«А если её вместе с паспортом забрали какие-нибудь сутенёры?» – похолодела Поля, представив наивную и прямолинейную Кукушкину на собеседовании в борделе. Мало ли куда она потащилась устраиваться на работу!

Телефона Анны Ивановны, которая могла быть в курсе событий, у Поли не было, номера Марианны – тоже, Макс трубку не брал.

– Может быть, Троекурова взяла её домработницей? – жалобно спросила Полина у своего отражения. Отражение смотрело на неё беспокойными глазами и явно боялось самого худшего. – Хотя – вряд ли. Маруся так активно муссировала тему окольцовывания Троекурова-младшего, что вряд ли бдительная мамаша допустит такую барышню до семьи. Скорее – сошлёт её на заработки куда-нибудь подальше.

Усталость давала о себе знать. Хотелось в душ, есть и спать. Но беспокойство за Марианну было гораздо сильнее собственных хотелок.

Поля пошла себе на небольшие уступки: быстро сполоснулась в душе и вскипятила чайник.

«На сытый желудок думаться будет лучше», – оправдала она свой эгоизм.

Кроме мыслей о Кукушкиной, в сознание опять начал ввинчиваться образ Андрея.

«Это физиологическое, – утешила себя Полина. – Ничего страшного. Надо переключиться. Конечно, одна я не останусь, кто-нибудь найдётся. Вот хоть даже Петя. А что, вполне хороший вариант. Не обязательно же выходить за него замуж, можно просто для тонуса… Ой! Он же может знать, где Мэри!»