От моих губ оторвались, опаляя дыханием, а я почувствовала самое нежное прикосновение, какое только могла представить. Я не хочу возвращаться в свой мир. Чтобы снова гадать на суженого-ряженого.

Меня укрыли одеялом, прижали к груди и стали баюкать. Я чуть не плакала. Но на этот раз от какого-то странного восторга и упоения.

— Предложение по поводу кровати все еще в силе, — намекнуло чудовище из темноты.

А я так уютно устроилась, мечтая, что этот момент не заканчивался никогда!

Утро встретило меня сладким зевком. Я открыла глаз, лежа на старинной, роскошной кровати, укрытая одеялом. Под головой была подушка. Моя подушка. А вокруг был чердак.

— Доброе утречко! — послышался сиплый голос из темного угла. У меня сейчас такое чувство, что мне предложат купить три мешка картошки!

— Как спаслось? Как спалось? — сипловато поинтересовался монстр.

— А где лорд? — спросила я, когда сердце екнуло от разочарования от разлуки.

— Он покинул вас, — произнес все тот же сиплый голос из темноты. — Но поцеловал и накрыл одеялом. Вы уснули у него на руках, и он отнес вас сюда…

Я все еще чувствовала запах его духов в своих волосах. И наслаждалась им. Маленький браслетик — змейка украшал мою руку. Он смотрелся, словно комплект к фамильному перстню. Красиво — то как… А еще бесценно. Для меня. Я прижала руку к груди, счастливо улыбаясь. Настроение поползло наверх.

— До меня дошли слухи, что вы изнасиловали медведя в лесу палкой, — послышался сиплый голос. — Я бы хотел уточнить для себя, это правда или нет?

Я подняла брови. Мне показалось, что сейчас услышу треск. Это медведи дружно переезжают в другой лес. И переносят свои берлоги.

— И то что волку глаз на хвост натянули … голыми руками, — продолжало чудище, которое я никогда не видела.

— А тебе зачем? — спросила я, спуская ноги на пол.

— Хочу уточнить, чем рисковал вчера… — вздохнула неведомая зверюшка. — И, если у вас есть время, набраться опыта… А то я все во сне да во сне… Хотелось бы расширить сферу … Если вы понимаете, о чем я?

— Да, правда, — соврала я, слыша, как что-то выдыхает в темноте.

— Спасибо тебе, тьма, что отвела меня вчера, — послышался голос.

Я сгребла подушку и одеяло, собрала все это в узелок и направилась к люку. Подцепив ногтями ручку, вытащив ее, я открыла его, видя хлипкую лестницу. Спустившись по ней, я закрыла чердак.

Спускаясь по длинной лестнице, я едва ли не пела. Вид у меня, наверное, дурацкий! Взъерошенная, мятая, но такая счастливая!

— Здрасьте! Здрасте! Доброе утречко! Как спалось? — здоровались плинтуса, люстры, зеркала и картины. «Прекрати жрать! Хозяйка идет!», — старинные шкаф толкнул куцей ножкой сундук, который чем-то чавкал. На полу лежала окровавленная папка «Риэлтерское Агентство «Дом на склоне холма».

— Ой, — басом заметил сундук. — Здравствуйте!

Я кивнула всем, добираясь до своей комнаты. Свалив ворох постельного белья обратно на кровать, я одернула платье, закрутила волосы гулькой и направилась к Адаму.

По пути мне жутко захотелось чаю. Или что-нибудь попить. Перед скандалом хотело бы промочить горло. А скандал будет, я это знаю. Наверняка эта сладкая парочка уже заочно похоронила меня!

Я решила свернуть на кухню. И отчитаться Максу, что я жива — здорова. Заодно выпить чаю и успокоиться.

Когда я вошла на кухню, то увидела, как Макс возиться в мусорном ведре.

— Чай на столе, юная леди, — заметил дворецкий, что-то выуживая и складывая на пол.

— А, то есть ты даже не удивился? — усмехнулась я, все еще мысленно витая в облаках. Змеи не такие страшные. Ну да, холодные, чешуйчатые… Но не такие страшные… Нет, конечно, они страшные, противные и мерзкие! Но вот есть в этом мире одна змея, которая… Я едва успела скрыть улыбку, закусив губу.

— А что ты делаешь? — спросила я, заметив, с каким энтузиазмом дворецкий роется в мусорном ведре. На полу лежали какие-то клочки.

— Исполняю обязанности дворецкого, — гордо ответил Макс, вытряхивая ведро в центре кухни. — Сую нос не в свое дело, пытаюсь узнать чужой секрет!

— Какой секрет? — насторожилась я, подходя к Максу и присаживаясь на корточки.

— Лорд Адам сегодня с утра кое-что выбросил! — заметил дворецкий, доставая кусочек бумажки.

— Погоди, — прошептала я. — Он что? Выбросил письмо от отца?

— Возможно! — заметил Макс, рассматривая очередную находку. Я отодвинула скорлупу от яиц, видя разорванные кусочки на полу.

— А ты уверен, что это и есть то письмо? — спросила я, беря маленький листочек, похожий на обрывок бумаги.

— Конечно, юная леди! — с достоинством ответил дворецкий. — Потому что лорд Адам ненавидит писать! А ненавидит потому, что делает грубейшие ошибки. Как отец с ним не бился, как не воспитывал, но юный лорд непроходимо… прекрасен!

Я с энтузиазмом выхватила у дворецкого ведро. Высыпала остатки и поделила на две части.

— Так, это тебе, — деловым голосом произнесла я, отгребая кучу Максу. — А это — мне!

— Юная мадемуазель, а у вас в роду случайно не было разбойников? — спросил Макс, перебирая свою кучу.

— С чего вы решили? — спросила я, сосредоточенно извлекая еще один обрывок.

— Вы так профессионально… Даже не побоюсь этого слова! Делите добычу, — усмехнулся дворецкий.

Я перебирала все. За минут пять я нашла еще четыре кусочка бумаги. Макс нашел семь!

— Опыт, юная леди! — заметил Макс, когда мы сгребали мусор обратно.

Я бережно раскладывала находки на столе. Так, этот кусочек сюда. Этот вот сюда… Это — конверт! Пусть пока полежит в кучке. А вот еще бумажка! Так, я вижу слово… «овища». Отлично! Делаю успехи! Я расправляла каждую бумажку, пытаясь найти для нее место. Слов было не так уж и много. Большая часть бумажек была пустой.

«Про… е… мож… сня… …оль… … лю….тинно … овища», — прочитала я заляпанные бумажки.

Так, одну минутку! Сейчас попробую вот сюда положить!

«Проклятье мож… сня…».

— Ма-а-акс! Тут что — то про проклятье! — заметила я, вертя бумажки и перекладывая их с места на место.

«Проклятье может сня…».

Снять? Наверное, снять!

— Проклятье может снять, — вслух проговаривала я, пытаясь вытрясти бумажки конверта. Вдруг там тоже что-то хорошее завалялось! И ведь была права! Вот еще три штучки. Просто какие-то лапы рвали их вместе с конвертом!

— Проклятье может снять только любовь истинного чудовища! — прочитала я, глядя вопросительно на Макса.

— Согласен, почерк у старого лорда каллиграфический, — заметил дворецкий.

— Что это значит? — задумалась я. — Неужели Адам меня любит? Ничего не понимаю! Чудовище у нас кто? Правильно, Адам! Причем, истинное! Тупое, лживое и трусливое…