Рядом с дверью в землянку комиссара стоит солдат, при виде начальства вытянулся в струну.

«Вольно!» – бросил комиссар, потянул на себя дверь и жестом приказал, чтоб проходили. Танкисты и пограничник шагнули в полутьму. Игорь после яркого солнца будто провалился в бездонный колодец – все вокруг черно. Постепенно глаза пообвыклись, и он почти отчетливо может разглядеть убранство комиссаровой землянки. В центре располагается массивный стол из струганых досок, на столе горят две полуоплывшие самодельные сальные свечи, кипа каких-то бумаг, командирский планшет, огрызки карандашей, глиняное блюдце, полное окурков.

Рядом примостилась небольшая скамья из половинок рубленых чурок. На стене висит обрамленное фото Сталина из газеты. В дальнем углу тесноватой землянки виднеются очертания топчана, жесткие дубовые доски накрывает лежалое сено. Пахнет махоркой и мышами.

Комиссар по-хозяйски уселся на скамью и потянулся к тарелке с окурками, задымил чинарик, тлеющий огонек разбрасывает рыжие искры в разные стороны.

Пограничник устроился рядом со столом комиссара, протягивает ему документы танкистов. Те стоят ровным строем.

– Меня зовут Виктор Станкевич, я полковой комиссар 214-го полка, входящего в 22-ю танковую дивизию, – комиссар сделал паузу, оглядел пленных танкистов еще раз, в руках застыли их документы. – Ну что, бойцы, кто вы и откуда, и куда путь держите? – произнес комиссар, разглядывая в полутьме документы.

Игорь шагнул вперед и отчеканил:

– Я командир танка 15-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса, лейтенант Протасов. А это мой экипаж. – Игорь повернулся вполоборота к Баиру и Семену. – Это заряжающий старшина Баир Шагдаров и радист-пулеметчик сержант Семен Горобец.

– Ну-ну… – проговорил комиссар. – А четвертый боец кто такой и где ранение получил?

– Это механик-водитель сержант Роман Демин. Ранен в танковом бою.

– Во как! В танковом бою, говоришь?

– Так точно!

Комиссар повернулся к пограничнику:

– Слышь, капитан, а ты, случаем, на танковый бой, когда ходил в разведку, не натыкался?

Пограничник отрицательно мотнул головой.

– А танки хоть видел?

– И танков не видел, товарищ комиссар. В нашем районе танков уже неделю как нет.

– Вот видишь, лейтенант. Здесь танков уже неделю как нет. Тогда, может, начистоту, а, лейтенант?

– Не понимаю вас, товарищ полковой комиссар.

– А чего тут непонятного? Либо вы дезертиры, либо… Либо перебежчики! – твердо добавил комиссар, в голосе появились стальные нотки.

– Никакие мы не перебежчики! – выпалил Баир и шагнул вперед.

– На место! – воскликнул комиссар и тут же подскочил со скамьи, хлопнул ладонью по столу, тарелка с папиросами вновь подлетела, разбрызгивая по сторонам пепел вперемешку с искрами. – Я сказал, встал на место, сержант!

Пограничник шагнул вперед, рука плотнее перехватила цевье ППШ, ствол глянул прямо в грудь Баиру. Тот отступил. Игорь почувствовал, как предательски прямо за шиворот течет пот, щекочет.

Комиссар продолжает:

– Ну хорошо, предположим, вы и вправду вполне себе советские танкисты. Тогда где же ваш танк? Никак бросили, а?

– Так ведь подбили нас…

– И что?

– Ну, так мы покинули машину. Иначе все бы там и легли…

– А-а-а, все-таки бросили, значит, технику врагу, – произнес комиссар, губы раздвинулись в ехидной усмешке, он посмотрел на пограничника и продолжил: – Ты понимаешь, капитан, целый танк врагу оставили!

– Мы танка не бросали! Мы, согласно инструкции, покинули подбитый танк.

Вдруг подскочил пограничник и заорал:

– Согласно инструкции вы в любом случае должны были уничтожить боевую технику! – Пограничник резкими движениями одернул гимнастерку, поправил портупею и шагнул к Игорю, противно заскрипели сапоги.

– А если они восстановят машину и она начнет бить по нашим войскам, а, лейтенант? Каково это будет – получать фугасом от своего танка?

– Это невозможно, – постарался как можно спокойнее произнести лейтенант, но голос предательски дрогнул.

– Это почему же?

– Потому что попавший в нас снаряд сделал танк совершенно непригодным к дальнейшей эксплуатации.

– Тогда почему вы выжили?

– Среди нас раненый и один убитый. Он погиб от прямого попадания вражеского снаряда.

– Ну-ну, – бросил чуть задумчиво комиссар и вновь зашагал к столу, руки отвел за спину.

Игорь нервно сглотнул, страх и безвыходность положения ледяной пятерней сдавливают горло, все же он собрался с духом и, наконец, выдавил из себя:

– Дайте нам карту, мы все покажем.

Комиссар посмотрел на него, недобрый взгляд, казалось, прошивает его насквозь большим гаубичным калибром, брови сшиблись на переносице. Он хмыкнул, почти не отрывая глаз от Протасова, стал копаться в планшете на столе, кончиками пальцев достал и развернул плотную, с мятыми краями бумагу, перед ним раскрылась карта боевых действий.

– Ну что ж, показывай, лейтенант, – произнес комиссар, по лицу поползла недобрая ухмылка.

Игорь шагнул к столу, ощущая, как напряглись руки у пограничника, он посмотрел на него и наткнулся на будто высеченное из камня лицо. Внутри все похолодело. Протасов бросил взгляд на карту, на ней жирными разноцветными линиями указаны направления каких-то ударов, места дислокации, столкновения обозначены крестами, окружения и «котлы» – жирными овалами. Рядом стоят малоразборчивые приписки. Игорь бегает по этим меткам и не может никак найти не то что места недавних танковых боев, места дислокации своей части не может найти.

– Ну что, лейтенант, впервые видишь местность, что ли? – с издевкой бросил комиссар, повернулся к пограничнику, добавил: – Али не научили фрицы в советских картах разбираться, а еще говорят, немцы – педанты…

Комиссар бросил взгляд на Семена, тот почувствовал, как взор политрука буквально пробуравил его, тут же опустил глаза, не в силах выдержать его взгляда. Баир едва сдерживается, кулаки давно сжаты до белых косточек, перехватил его взгляд и, оскалившись, шагнул к комиссару. В глазах читалась решимость удавить комиссара. Еще мгновение и пограничник нажмет на курок. Семен зажмурился и вжал голову в плечи, ноги сами шагнули назад.

– Вот! – вдруг воскликнул Игорь.

Комиссар вздрогнул и оторопело посмотрел на Игоря.

– Здесь было место нашей дислокации, – произнес Протасов, ткнув еще раз на крохотную светло-зеленую область на карте. Дальше темно-зеленая краска тесниной обжимала этот район.

Комиссар посмотрел на карту, потом еще раз бросил взгляд на Игоря и повернулся к пограничнику.

– Что скажешь, капитан?