Весь флот оставался зрителем уже неминуемой трагедии.

Запись на “Баяне” в 12 ч 14 мин: “Крейсер “Паллада” взорвался. “Паллада” была сразу объята огнем и дымом, который закрыл весь корпус с мачтами. Больше “Паллады” видно не было. Когда дым рассеялся, “Баян” был от места взрыва в 1,5–2 каб. На поверхности ничего не видно. Застопорили машины. Широта 59°36,5’, долгота 22°46’ по счислению. В момент взрыва расстояние между крейсерами было 7 каб.

12 ч 15 мин дали полный ход назад.

12 ч 24 мин заметили на правой раковине перископ подводной лодки или его след. Дан полный ход вперед. Открыли огонь по струе правым бортом (если принять, что лодка атаковала слева, это может означать, что “Баян”, давая задний ход, мог развернуться носом на лодку, а затем привел ее на правый борт) из 8-дм, 6-дм и 75-мм орудий. Предполагаемое место подводной лодки приведено к корме. Курс по главному носовому компасу 46°, поправка — 1°, лаг 54,0.

12 ч 32 мин — прекратили огонь.

12 ч 41 мин находимся в широте 59°40S’, долготе 22°54 курс по ГНК 92°

12 ч 50 мин подошел с W миноносец “Резвый”. Миноносец послан к месту взрыва крейсера “Паллады” в 1 ч пополудни. Подошел эскадренный миноносец “Новик” и передал, что прислан конвоировать “Баян”. “Новик” послан идти вперед.

В 2 ч 45 мин обстрелял плавающий предмет, принятый (так записано в журнале), “за перископ подводной лодки”. Первым выстрелом из орудий правого борта предмет был потоплеп.

В 3 ч в широте 59°35’ и долготе 24°2’ по счислению с правого борта была замечена идущая напересечку курса самодвижущаяся мина. Уклонившись вправо, две минуты вели огонь из 75-мм пушек правого борта. (Не была ли это атака U23, неудачу которой немецкий историк Р. Фирле, с. 206 мог пытаться скрыть?).

На Ревельский рейд, пройдя по лагу 114,3 мили и израсходовав два 8-дм, 14 6-дм и 37 75-мм снарядов, “Баян” пришел в 4 ч 18 мин дня, где застал только что пришедшие “Громобой” и “Адмирал Макаров”.

“Адмирал Макаров” и “Баян”, миновав почти каждодневно грозившую им гибель от вражеских (а подчас и отечественных) мин и торпед подводных лодок, благополучно провоевали всю войну. Биография каждого была богата особо значимыми и судьбоносными событиями. И первым из них стало столкновение находившегося в дозоре “Адмирала Макарова” и “Баяна” с флагманским кораблем пришедшего в русские воды диверсионного отряда, крейсером “Аугсбург”. Этот донельзя, как оказалось, дерзкий и удачливый корабль уже ранее, 4/17 августа, возглавлял и вместе с другим таким же 27-уз крейсером “Магдебург” прикрывал постановку первого на Балтике минного заграждения. Составлявшие его 200 мин на линии Гоиге-Тахкона выставил переоборудованный из парома заградитель “Дейчланд”. И вот теперь “Аугсбург” под флагом деятельного и едва ли не самого способного германского флагмана контр-адмирала Беринга привел к русским берегам уже целый отряд. Он должен был, используя фактор внезапности, прорваться в Финский залив и атаковать встреченные русские корабли торпедами двух крейсеров, двух миноносцев и приведенной на буксире подводной лодки U3.

Офицеры с “Паллады": младший врач Г. П. Сильверсван (слева) и мичман Л. В. Воскресенский

По счастью, для русских немцы, как и японцы под Порт-Артуром, оказались неспособны оценить эффект первой внезапной атаки и привели только одну лодку, и притом устаревшего типа. Операцию обеспечивали, буксируя лодку до подхода к о. Даго, устарелый крейсер “Амазоне” (21,5 уз) и миноносец АЗ. Операция, как это следовало из “Боевой летописи русского флота”, кончилась полной неудачей: U3 не сумела выйти в атаку на русские крейсера, “Магдебург”, выскочивший на камни у маяка Оденсхольм, пришлось подорвать, а “Аугсбург”, обстреливавший русские тральщики (они определяли границы немецкого заграждения), был, как говориться в “Летописи” (с. 363), отогнан подошедшими дозорными крейсерами “Адмирал Макаров” и “Баян”.

Сказать об этом следовало несколько иначе. Успев потопить один из русских тральщиков (их почему-то не охраняли), “Аугсбург” хитроумными маневрами вплоть до имитации повреждения котлов и паропроводов (Р. Фирле с. 111–115), пытался навести два русских крейсера на позицию U3. Но старший в отряде командир “Адмирала Макарова” на уловки не поддался. Был ли он столь проницателен, что сумел разгадать маневр противника или, подобно такому же доблестному начальнику своей бригады Н.И. Коломейцову, как это было при постановке немцами 4/17 августа 1914 г. своего заграждения на виду русских дозорных крейсеров (Фирле, с.84, 89), просто перетрусил, но о попытках решительного сближения с противником для его немедленного уничтожения не было и речи. Весь флот был под все более нараставшим тяжким гнетом ожидания вот-вот грядущего неминуемого вторжения неисчислимой германской армады, и многим русским командирам любой появившийся с запада легкий крейсер противника начинал казаться всем германским флотом.

Был ли опознан противник на “Адмирале Макарове” и дано ли было об этом оповещение флоту неизвестно. В выписках о плавании крейсера — запись за 14 августа гласит: “6 ч. 35 м. пополудни открыли огонь из 8-дм орудий по германскому крейсеру, который ответил залпами бортовых орудий. 7 ч. 10 м. — отбой боевой тревоги.

Долгого боя, как это выглядит в книге Р. Фирле, не получается. Получается другое. Из записей военного дневника И.И. Ренгартена следует, что “Макаров” и “Баян”, находясь от “Аугсбурга” южнее, имели все возможности отрезать ему путь к отходу, но в силу “совершенно нелепых действий” командира “Макарова” сделано это не было. 18 августа он был уже смещен Н.О. Эссеном с должности. Его заменил капитан 1 ранга П.М. Плен (1875–1918, чекисты), имевший в Порт-Артуре, где он был на “Баяне”, репутацию “отличного моряка и очень храброго' человека”. Так писал о нем В.М. Белли, а Н.Н. Ренгартен в дневнике заметил коротко: “этот дела не испортит”. Тактически и материально проиграв (за потопленный тральщик “Проводник” русским достался “Магдебург”), немцы одержали стратегическую победу с далеко идущими последствиями. Они практически убедились в том, насколько слаба или просто отсутствовала оборона русских берегов и до какой степени безынициативны оказались два русских крейсера, неизмеримо превосходившие по мощи “Аугсбург”.

Немцы не получили того урока, который мог бы заставить их воздержаться от дальнейших операций. Их предприимчивость была подавлена, если бы два русских крейсера, будь при них миноносцы, могли бы изловить и по частям уничтожить разрозненно действующие корабли немецкого отряда. Все получилось наоборот. Они убедились, что можно и в дальнейшем предпринимать и более рискованные операции в слабо защищенных русских водах. В итоге последовала цепь событий, которые косвенно привели к гибели “Паллады”, а затем и почти беспрепятственным действиям германских подводных лодок вблизи баз русского флота — вплоть до Кронштадта.

Н.О. Эссен прилагал усилия к тому, чтобы парировать немецкую активность и 14–16 сентября, как планировал ранее (“в первый шторм, в безлунную ночь сходить к немцам”), на “Рюрике” в сопровождении “Паллады” совершил рейд до параллели Хоборга. Немецких дозоров не обнаружили и, выдержав в пути жестокий 11 балльный шторм, вернулись на новый рейд близ о. Эре.