Но хочет ли он быть таким вот обычным человеком? А его об этом спрашивают? Грубо поставили перед реальностью и попросили принять решение. А вместо уверенности в завтрашнем дне и убежденности, что нет ничего ценнее свободы и независимости, стали искушать самой привлекательной женщиной не только из всех представительниц прекрасного пола, которых он когда-либо встречал, но и из тех, кого он еще встретит. И как ему теперь поступать?

Мстислав сидел в своем кабинете. Вот, наконец, и все, все дела он сдал. Осталось последнее дело, отдать секретарше ключ. Через какое-то время здесь поселится другой человек. А для него этот этап жизни окончательно и бесповоротно завершен. Он сейчас выйдет из банка и окажется абсолютно свободным. Ни одни человек над ним не будет властен. Не это ли то самое счастье, о котором он когда-то грезил? И которое пытался воплотить в реальность? Но когда оно наступило, то не сделало его счастливым. Счастье вовсе не приносит счастья. А вот разочарований – сколько угодно. Пожалуй, это единственный урок, который он усвоил за последнее время. А все остальное не столь уж важно.

Мстислав резко выдернул тело из кресла, вышел из кабинета, подошел к секретарше, протянул ей ключ. Она все поняла. Ее глаза увлажнились. Это тронуло его. Но он решил, что нет никакого смысла поддаваться чувствам, на самом деле все это мимолетно. Через неделю она о нем и не вспомнит.

Мстислав вышел из банка и даже не оглянулся на его внушительный фасад. Он вдруг ощутил, что прошлое больше его не тяготит, но вот будущее держит в напряжении.

Глава 31

Первые дни после возвращения прошли тихо, никто ее беспокоил. Плющинов лишь поинтересовался, как она отдохнула. И исчез. Лере даже стало казаться, что гроза пройдет стороной. Сейчас ей особенно не хотелось ничего менять, ей нужен период стабильности, дабы вернуть себе психологическую устойчивость. Поездка на малую Родину помогла ей это сделать, но лишь частично. Теперь нужно было за что-то зацепиться, чтобы окончательно восстановиться. А за что, кроме как за работу? По большому счету, ничего другого у нее и не было. Некоторое время назад она всерьез рассматривала вопрос о том, чтобы завести себе какое-нибудь хобби. Это занятие Лера считала весьма полезным, так как позволяло в случае необходимости уходить от себя, переключить свое внимание с личных проблем на некое нейтральное увлечение. Своим пациентам она периодически прописывала именно такое лекарство. А вот сама так и не собралась с его использованием. И теперь ругала себя за это. Но что сделано или вернее, что не сделано, то не сделано. Придется пользоваться теми ресурсами, которые есть в наличии. Только бы ее сейчас не беспокоили, не нарушали размеренный ритм жизни.

Но интуиция шептала ей, что она напрасно надеется на подобное развитие событий. Она давно заметила одну закономерность, что неприятности не приходят в единичном количестве, обычно эта целая волна, которая накрывает с головой. Они свидетельствуют о том, что ты двигаешься не туда, куда должен, что твой путь отклонился от магистральной линии. А Лера всегда очень чутко и внимательно следила, чтобы его траектория соответствовала бы ему. Она была твердо убеждена, что каждому человеку заранее проложена дорога. И задача заключается в том, чтобы ее отыскать и идти по ней. Это сложно, так как чаще всего она очень извилиста, постоянно плутает меж деревьев судьбы. А каждому хочется сделать ее прямой, как стрела. Но в этом и заключается одна из самых распространенных ошибок; тот, кто стремится идти все время прямо, рано или поздно непременно отклонится в сторону. А вот тот, кто постоянно следит за всеми поворотами, своевременно совершает их, в конечном итоге и оказывается на прямой.

Почему дело обстоит именно так, Лера затруднялась объяснить. Да и считала это не самым главным. Важно не столько знать сами законы, сколько уметь ими пользоваться. Она неоднократно наблюдала за тем, как многие люди, прекрасно разбирающиеся в том или ином предмете, оказывались не способны пользоваться плодами своих познаний. Им не удавалось провести соединительную нить между тем и другим. Они как бы жили в двух плоскостях, между которыми так и не был перекинут мосток. А вот ей это сделать вполне удалось, по крайней мере, до самой последней минуты эта переправа действовала вполне успешно.

Но сейчас она кожей ощущала, как что-то стало меняться и внутри и вокруг нее. Она жила в предчувствии наступления событий, после которых все пойдет по-иному. А вот о том, лучше или хуже, на сей счет ее интуиция упрямо молчала. И это был знак, знак того, что сам пласт этих предстоящих событий еще только формируется, а значит, не исключен любой вариант, любой поворот. Следовательно, необходимо быть начеку, чтобы по возможности не оказаться застигнутой врасплох.

Но то, что легко сказать, часто трудно сделать. Лера уже почти успокоилась, она снова погрузилась в работу, появилось несколько новых пациентов, которые помогали ей своими запутанными проблемами хотя бы частично забывать про собственные невзгоды.

Плющинов сам явился в ее кабинет. И Лера сразу поняла, что вместе с ним пришла и беда. Или в лучшем случае неприятности, потому что это был первый его визит в ее владения за длительный период. Появление директора не могло оказаться случайным, а было вызвано чрезвычайными обстоятельствами.

У Леры только что кончился очередной прием, и ей хотелось просто посидеть, расслабиться. Обычно в таких случаях она включала музыку – чаще всего своих любимых Моцарта или Баха, закрывала глаза и улетала. В подобные минуты она переживала самое настоящее блаженство. Вот и сейчас она уже приготовилась к полету, как дверь распахнулась, и собственной персоной появился директор медицинского центра. Она взглянула на его лицо и сразу поняла: начинается то, чего она так не хотела, чтобы началось.

– Все гораздо хуже, чем я предполагал, – проговорил Плющинов замогильным голосом. – Я вам говорил, что эта жалобщица оказалась женой большого чиновника. И он по ее наущению подключил свои немалые связи. В итоге вас обвиняют, чуть ли не в колдовстве.

– В каком колдовстве?! – возмутилась Лера. – Мы что вернулись в средневековье, и у нас шабаш ведьм.

– А вы уверены, что мы из него когда-либо вылезали?

– Андрей Арнольдович, мне не до шуток.

– Мне тоже, Валерия Валерьевна. Положение как никогда серьезное. Одна знакомая в департаменте здравоохранения шепнула мне по секрету, что эта дама почему-то ненавидит вас как самого лютого врага. И хочет вас уничтожить, не позволить вам никогда больше работать по своей специальности. Что вы ей такого хорошего сделали?

Лера задумалась: а, в самом деле, для ненависти должна быть веская причина, а не просто недоброжелательство.

– Я пыталась ее сделать немного свободней, эта дама была жутко закрепощенной. Она же упрямо этому сопротивлялась. Мне тогда показалось, что она хотела, чтобы и другие были точно такими же, как она. Мы расстались, изрядно помучив друг друга, к сожалению, реального результата мои сеансы ей не принесли.

– Теперь кое-что понятно. Те люди, у которых рабство в крови, не прощают другим, если они пытаются их сделать свободными. Не исключено, что именно это взывало в ней такой мощный прилив злобы.