– Никто! – выпаливаю я. – Никто до меня не дотрагивался и не обижал. Пожалуйста, отпусти и не смотри так, будто хочешь убить на месте.

Ахметов выглядит жутко. По-настоящему чудовищно. Нет, он и раньше не походил на прекрасного принца, но теперь пугает гораздо сильнее. Чертов псих. Нормальным он точно не кажется. Его ноздри хищно раздуваются, вбирают запах моей крови. Глаза горят сатанинским огнем, рот кривится в зверином оскале. Дьявол. Самый настоящий дьявол, явившийся по мою душу.

– Больно, – шепчу я. – Ты делаешь очень больно.

Ахметов подхватывает меня и усаживает на раковину. Отрывает от ванны, перемещает так легко и просто, словно я невесомая пушинка. Когда мужские пальцы жестко впиваются в тело, дрожь прошибает каждый позвонок, разряды электрического тока проходятся по венам, сотрясают, не ведая пощады.

– Что ты... что...

Вскрикиваю. Ведь он раздвигает мои бёдра, проводит пальцами по низу живота, изучает самое потаённое место без какого-либо предупреждения. Раздвигает складки плоти. Действует неожиданно нежно и осторожно. Бережно.

– У меня критические дни, – выдаю сдавленно. – Менструация. Это совсем не то, про что ты подумал. Я... со мной все нормально. Прошу, прекрати.

– Кто тебя трахал? – резко спрашивает Ахметов. – Куда?

– Никто и никуда, – говорю твёрдо, мечтаю, чтобы он поскорее прекратил свои чудовищные манипуляции, разорвал контакт. – Думаешь, я бы позволила? Я бы скорее умерла. Я бы не далась никому из этих ублюдков.

Проклятье. Он продолжает эти странные действия, не торопится остановить своё исследование. Как будто поглаживает меня.

Тело реагирует дико. Безумно. Отвечает тягучим спазмом. Судороги сводят мои бёдра, заставляя простонать от болезненных ощущений. Слезы стекают по щекам.

– Хватит, – умоляю я. – Рустам.

Звук собственного имени заставляет мужчину остановиться. Или же он сам решает закончить этот ужасный осмотр. Все совпадает.

– Могла бы солгать, – холодно произносит Ахметов, глядя прямо в мои широко распахнутые глаза. – Наплести всякого дерьма про насилие. Могла надавить на жалость.

– Разве в тебе есть жалость? – невесело усмехаюсь.

– Узнаешь, когда буду тебя ебать, – от его ледяного ответа мое сердце в момент обрывается, ухает вниз, принуждая цепенеть.

Перед глазами темнеет. От страха. Пот струится по спине.

Он хуже. Намного хуже всех этих работорговцев вместе взятых. Хуже всех. Хуже самых больных и безумных убийц. Хуже самого хозяина пекла.

Что-то касается моего голого тела. Какая-то ткань. Плотная, мягкая, чёрного цвета. С опозданием понимаю: Ахметов набрасывает на меня свою рубашку. Застегивает на все пуговицы.

Боже. Теперь мой палач обнажён. По пояс, но от этого не легче. Его мускулы внушают первобытный ужас. Мышцы развиты настолько сильно, невольно начинаю сомневаться, человек ли он.

Нет. Конечно, не человек. Зверюга. Монстр. Чудище.

Ахметов берет меня на руки. Подхватывает под попу, прижимаем к своему железному телу, опаляет неистовым жаром. Трепет пробегает под кожей.

Жутко. Очень, очень жутко.

Он направляется к выходу. Двигается как робот. Без чувств, без эмоций.

– Милана, – вдруг бормочу я. – Прошу, давай найдём Милану.

– Кого?

– Мою подругу. Она тоже здесь. Нас вместе поймали. Назар... этот урод, которого ты убил, отдал ее своим людям.

– И что?

– Нужно помочь, – шепчу прерывающимся голосом. – Нужно действовать быстро. Прошло мало времени. Надеюсь, ей не причинили серьезного вреда. Пожалуйста, помоги. Очень прошу.

– Зачем?

– Она моя подруга.

– Я понял.

– Тогда почему спрашиваешь? – провожу ладонью по его груди, действую неосознанно. – Я... я все сделаю. Но ты должен ей помочь. Умоляю.

– Ты и так все сделаешь, – чеканит мрачно. – Я за своим пришёл. На чужое наплевать.

– Здесь очень много девушек, – продолжаю лихорадочно. – Их держат в подвале. Готовят на продажу. В круиз. Так Назар объяснил.

– Я должен всем помочь? – хмыкает.

– Ты... ты можешь, – напрасно пытаюсь поймать его взгляд, ощущаю жжение в пальцах, никак не удаётся отлепить ладонь от мощного тела. – Для тебя же нет ничего невозможного.

– Нет, – как льдом окатывает от макушки до пят.

– Твой ответ...

– Мой ответ «нет», – отрезает жестко.

– Ты обещал, – роняю с отчаянием. – Я могу загадать желание. Любое желание. Ты исполнишь.

– Давай по очереди, – ухмыляется.

– Хорошо, – киваю. – Чего ты хочешь?

Его пальцы выразительно впиваются в ягодицу. Дальше следует безжалостный шлёпок.

– Ладно, – согласно шепчу я. – Любые твои желания. Только спаси Милану. И всех тех девушек из подвала выпусти. Очень прошу. Пожалуйста. Я покорюсь. Подчинюсь и выполню каждый приказ. Добровольно.

В этот момент я практически не соображаю, не отдаю себе никакого отчёта, сама не осознаю на что именно подписываюсь. Просто понимаю, что не могу отступить, не могу позволить другим страдать и погибать.

Пусть он их спасёт. Пусть спасёт! Остальное уже не важно.

Ахметов выносит меня на улицу. Двери открывать не нужно. Все распахнуто настежь. Верчу головой, озираюсь по сторонам, пытаюсь понять, куда пропали люди Назара. Будто в воздухе испарились. Никого не видно. Пустота.

Странный запах. Ощущаю тошноту. Голова кругом идёт. Отовсюду несет... кровью? Дышать тяжело, невыносимо.

- Пожалуйста, - повторяю на автомате. - Рустам. Очень тебя прошу. Помоги девушкам. Спаси их. Ну хорошо. Спасибо хотя бы Милану. Только ее. Очень тебя прошу. Давай вернёмся. Неужели ты не хочешь получить полную власть надо мной? Полное подчинение? Скажи. Только скажи. Я все сделаю. Честно. Клянусь, выполню любые твои прихоти. Без ограничений.

Я говорю очень много, не замолкаю ни на секунду, повторяю своё предложение в самых разных вариациях. Называю его по имени раз за разом. Надеюсь, хоть таким образом задеть, зацепить. Однако старания напрасны. Ответом служит мрачное молчание.

Каменная статуя проявляет больше чувств. Ахметов продвигается вперёд, точно машина, железный робот. Никакой человечной реакции не показывает.

В отчаянии обхватываю его за плечи, впиваюсь в гладкую смуглую кожу ногтями, царапаю, причиняя боль. Но мужчине наплевать. Мои действия совершенно его не трогают и не отвлекают.

- Почему ты молчишь? - бормочу лихорадочно. - Почему?! Черт возьми...

- Заманчиво, - наконец бросает он.