В последующие часы возбуждение достигло такой степени, что он не мог уснуть. У него не было ни чувства голода, ни усталости, а лишь желание интенсивных умственных усилий. Выбрав наиболее сложные по содержанию книги, он начал анализировать трудный для понимания материал. Несколько часов работал с душевным подъемом и при ясном уме, затем действие наркотика стало постепенно ослабевать. Взглянув на часы, он обнаружил, что уже два часа утра, разделся, вымыл руки и лицо, лег в постель и уснул. Проснулся в семь утра легко, без чувства усталости, встал, подошел к столу, чтобы определить число написанных от руки страниц и объем обработанного текста.

«Что это – влияние коки? – спросил он сам себя. – Мог ли я сделать то же самое без наркотика?»

Однако, поскольку он находился в состоянии депрессии до приема наркотика, мог ли он заставить себя сесть за работу вообще?

В последующие недели Зигмунд несколько раз принимал ту же дозу кокаина. И ни разу она не подвела его. Он записал, что благодаря коке достигал состояния «веселья и длительной эйфории, не отличающейся ничем от нормальной эйфории здорового человека». Он замечал развитие самоконтроля, жизненной силы и работоспособности; трудно было поверить, что он находился под влиянием наркотика. Он выполнял интенсивную умственную работу, не чувствуя усталости; аппетит сохранялся хорошим, хотя и было отчетливое ощущение, что нет необходимости в пище. У него не возникало тяги к дальнейшему употреблению кокаина, скорее он чувствовал некоторое необъяснимое отвращение к нему.

После дюжины опытов он решил сообщить о результатах Йозефу Брейеру. Брейер работал в своей лаборатории наверху. Узнав, чем занимался Зигмунд, он отложил в сторону свои занятия. Когда Зигмунд закончил свой рассказ, он спросил тихо Брейера:

– Йозеф, не думаешь ли ты, что мы могли бы попробовать это на Флейшле? У меня с собой описание ряда случаев, когда люди отказывались от морфия, заменяя его кокой.

– Что ты рассказал Флейшлю?

– Ничего. Он знает, что я читал, поскольку он дал мне рекомендательное письмо в Общество врачей. Но я не раскрывал ему характер моих опытов.

Йозеф сощурил глаза, словно это помогало яснее увидеть истину, затем покачал головой с некоторой опаской.

– А как быть с привычкой к кокаину?

– Индейцы Перу употребляют его всю жизнь. Это, конечно, привычка, но она, по–видимому, не причиняет им вреда. Эрнст непрерывно увеличивает дозу морфия. Не стоит ли сделать попытку?

Когда они пришли к Флейшлю, тот корчился от боли. Его глаза были налиты кровью, руку сводила судорога. Зигмунд рассказал о своих экспериментах с кокой. Флейшль был в восторге. Зигмунд высыпал пять сотых грамма кокаина в стакан воды. Флейшль выпил. Они сидели молча в кабинете. Через некоторое время Флейшль почувствовал ослабление боли. Его глаза просветлели, он поднял голову, начал ходить по комнате.

– Зиг, Зиг, думаю, что ты нашел. Думаю, что это будет действовать. Я знаю, что принимал слишком много морфия, но я не могу сдерживаться, когда этот палец гноится и мучает меня.

Йозеф Брейер сказал:

– Мы знаем, что ты страдаешь, Эрнст. Но кока проверена лишь частично. Мы должны проявлять большую осторожность.

– Буду делать так, как ты скажешь, Йозеф. Зиг, ты можешь достать коку для меня?

– Да, я уже говорил с управляющим аптеки Гаубнера. Это будет чуть–чуть дороже, чем заказывать у Мерка.

Раз в день Зигмунд, Брейер или доктор Оберштейнер, управляющий психиатрического санатория в Обердеб–линге, тоже друг Флейшля, давали Эрнсту порцию коки, неизменно придерживаясь нормы – пять сотых грамма.

Они не давали ему наркотик поздно вечером, потому что после приема лекарства он не спал большую часть ночи. Флейшль возмущался:

– В чем дело? Я чувствую себя хорошо, я могу читать и заниматься опытами, могу писать. В противном случае я себя чувствую плохо и все равно не могу спать.

Не прошло и недели, как все рухнуло. Во второй половине дня Зигмунд поднялся по лестнице и постучал в дверь Флейшля. Ответа не последовало. Он продолжал стучать. За дверью послышался какой–то звук, но он не смог понять, что это. Он побежал за помощью в лабораторию физиологии. Вместе с ним пришел Экснер. Были вызваны Йозеф Брейер и Оберштейнер. Взломав дверь, они нашли Флейшля нa полу в полубессознательном состоянии. Они раздели его и поместили в теплую ванну, и он стал медленно приходить в себя. Флейшль и его друзья были потрясены случившимся. Зигмунд ушел лишь тогда, когда получил второй ключ от квартиры. Он передал ключ Оберштейнеру, который обещал наведываться после полудня, по окончании работы в больнице.

Зигмунд и Брейер пошли домой, когда уже занималась заря. У колбасника, торговавшего вразнос, они купили горячие сосиски и булочки и жадно поглощали их, неожиданно вспомнив, что остались без ужина. Шедший впереди них фонарщик длинным шестом открывал дверцы фонарей и закрывал газ. Рынок «Ам Хоф» уже работал, первые покупатели требовали самого лучшего товара, тогда как крестьянки пили горячий чай, чтобы согреться. Прошел маляр с лестницей и тележкой на небольших колесах, с ведром готовой краски, чтобы обновить рекламные щиты. Дворники поливали мостовые из бочек, установленных наклонно на запряженных лошадьми повозках. Из ярко освещенных кафе выходили элегантно одетые мужчины в высоких цилиндрах и плащах, зевая после весело проведенной ночи.

– Я в растерянности, – настаивал Брейер. – От боли он не должен быть в таком состоянии… Не получает ли он откуда–нибудь коку? Может быть, от Гаубнера?

– Я проверю, как только откроется аптека. Новости оказались печальными. Флейшль покупал большие количества коки и тайком принимал наркотик. Так ли уж безопасна кока, как утверждается в литературе? Что считать сверхдозой? Очевидно, опасность существует.

Зигмунд не держал в секрете свои опыты. Он рассказал о полученных им данных своим коллегам, некоторые из них попробовали принять наркотик и подтвердили, что он создает ощущение сытости, снимает усталость и придает достаточно силы для длительной ходьбы. Иосиф Поллак рассказал об успешном применении наркотика для контроля за слизистой мембраной и мускульной системой желудка.

После случившегося Флейшль уменьшил дозу. Сам Зигмунд продолжал принимать рекомендованные дозы, когда чувствовал, что переутомился; несколько доз он дал своей сестре Розе, а также послал Марте, которая подтвердила, что наркотик помогает ей при стрессах. Брейер советовал быть осмотрительным, и вера Зигмунда в кокаин восстановилась. У него появились основания считать, что кокаин помогает при рвоте, катаре желудка, а также снижает боль при трахоме и кожных инфекциях. Он дал некоторое количество наркотика своим друзьям Карлу Коллеру и доктору Леопольду Кенигштейну, высказав предположение, что они могли бы применять коку для ослабления боли при не поддающихся операции заболеваниях глаз.

Собрав весь накопившийся материал, он написал на двадцати шести страницах статью о коке, которая была опубликована в «Центральном журнале общей терапии». В этой статье он обобщил изученный им на пяти языках печатный материал, сделал ссылки на авторитеты и представил достоинства наркотика для лечения желудочных расстройств, диспепсии, анемии, лихорадки, сифилиса, привычки к морфию и алкоголю, импотенции… Если хотя бы половина этого удивительного потенциала была бы реализована, он обрел бы имя и славу. Он писал Марте: