позвонил один из оперативников и сказал, что завезёт верёвки и аудиозаписи допроса детей убитых женщин, которые сделал судебный психолог, присутствовавший при беседе.

— Что ты обо всём этом думаешь? — проговорил Кейси, отправив в рот жвачку.

— Понятия не имею, — отозвалась Глория.

Она отложила карандаш и уставилась на активно работающие челюсти дознавателя.

— Думаешь, эти записи нам помогут?

Моим мнением Кейси демонстративно не интересовался.

— Нет, едва ли, — качнула головой девушка.

— Я тоже так думаю. Дети не знают, кто убийца, они стали жертвами мистификации.

— Довольно наивной, надо сказать. Кто, кроме ребёнка, поверит в сверхъестественного мстителя?

В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл опер с двумя пакетами в руках.

— Здорово, трудяги! — подмигнул он, кладя их на стол. — Вот ваше добро.

Кейси вытащил бумажный конверт и вытряхнул из него две кассеты.

— Что это за старьё?

— Им ещё пользуются, — ответил опер. — Психологи любят диктофоны. Наверное, традиция такая.

— И на чём мы это будем слушать? — спросил я.

— Вот на этом, — опер достал из кармана маленький кассетный плеер.

— Где ты взял эту рухлядь? — поинтересовался Кейси.

— Дома. Специально заскочил. Повезло, что не выкинул.

— А где верёвки? — спросила Глория.

— Вот, — опер придвинул ей другой пакет. — Всё здесь. Будете слушать кассеты?

— Ну, давай, чего уж там.

— Сейчас включу, — опер достал из кармана маленькие колонки, размотал, вставил в плеер. Затем зарядил в него кассету. — Наслаждайтесь.

Глория нажала кнопку «Play». Раздалось тихое шипение, затем что-то щелкнуло. Приглушённое покашливание, шелест бумаги.

— Назови свои имя и фамилию, пожалуйста, — голос был женский, хорошо поставленный, но слегка сипловатый, будто простуженный. Очевидно, он принадлежал либо женщине — полицейскому, проводившей допрос, либо психологу.

— Виктор Виннер.

— Мы немного поговорим, если ты не против. Я задам тебе ряд вопросов, а ты ответишь, хорошо?

— Ладно.

Голос у мальчика был испуганный, на слезе. Должно быть, его пришлось накачать успокоительными, чтобы провести эту беседу.

— Меня зовут Мэри, я лейтенант полиции, — значит, всё-таки дознаватель. — Давай начнём?

— Да. Хорошо.

— Ты учишься в шестом классе?

Пауза.

— Не кивай, отвечай вслух. Иначе ответ не запишется на плёнку.

— Ладно.

— Ты учишься в шестом классе?

— Да, в шестом «А».

— Хорошо учишься?

— По-разному.

— На тройки или пятёрки?

— На три-четыре.

— Какой предмет тебе нравится больше всего?

— Физкультура и Безопасная среда.

— У тебя есть друзья в школе?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю.

— А во дворе?

— Нет.

— Но с кем-то ты общаешься?

— Да. С Дэном.

— Кто это?

— Мой приятель, мы с ним вместе ходим в кружок компьютерной графики. Иногда он приглашает меня в гости, а я его.

— Но ты не считаешь его своим другом?

— Скорее просто товарищем.

— Давай поговорим о твоей маме.

Пауза.

— Виктор, ты готов?

— Да.

— Ты её любил?

— Да.

— А она тебя?

— Да.

— Какие у вас были отношения?

Пауза.

— Вы ссорились?

— Да.

— Часто?

— Да.

— Почему?

— Я… не всегда слушался, — было слышно, что мальчик подавлен, и разговор даётся ему с трудом.

— Ты злился на маму?

— Да.

— Расскажи, как ты узнал про Принцессу Сибари.

— Я нашёл в туалете бумажку. Там было написано… что можно попросить убить того, кто тебя обижает.

— Как ты думаешь, кто подбросил в туалет эту бумажку?

— Не знаю.

— А кто убил твою маму?

— Принцесса Сибари.

— Кто она?

— Не знаю. В школе говорят, что демон.

— Демон?

— Да. Демон смерти.

— А ты тоже так думаешь?

— Наверное.

— Ты написал ей?

Пауза.

— Виктор?

— Да… — еле слышный шёпот.

— Ты подписался Принцессой Сибари?

— Да. Так нужно, чтобы было ясно, кому отправлено письмо.

— Ты хотел, чтобы демон убил твою маму?

Пауза.

— Виктор, ты хотел, чтобы мама умерла?

— Нет. Я не думал, что это взаправду. Просто… я не знаю, зачем написал.

— Ты был зол на маму тогда? Вы поссорились?

— Да. Она запретила мне пользоваться компьютером на две недели. Из-за того, что я получил две двойки. А мне нужно было готовиться к соревнованиям по графике.

— Ты написал, почему хочешь, чтобы мама умерла?

— Я написал… что она… всё время меня наказывает. Всё запрещает. Но я не хотел, чтобы она на самом деле умерла, — голос мальчика дрожал, чувствовалось, что он вот-вот разрыдается.

— Это твоё сообщение? — раздался шелест бумаги.

Должно быть, мальчику показали распечатку его письма Принцессе Сибари.

— Нет.

— Оно написано от твоего лица.

— Это не я писал.

— Ты уверен?

— Да.

— Но в Интернете нет другого сообщения, в котором упоминалось бы о твоей маме.

Пауза.

— Виктор, как ты это объяснишь?

— Не знаю. Но я это не писал.

— Когда ты отправил своё сообщение?

— Я не помню.

— Постарайся вспомнить. Это очень важно.

— Во вторник, кажется.

— Но это датировано воскресеньем.

— Я же говорю, что не писал его.

Пауза.

— Ладно, оставим это. Расскажи, что ты думаешь о Принцессе Сибари. Она правильно поступает?

— Нет.

— Почему?

— Нельзя убивать родителей.

— Но она сделала то, о чём ты просил.

— Я не думал, что так получится. Никто не верит в демонов. То есть, не верил.

— А теперь?

— Теперь верят.

— Кто? Твои товарищи?

— Да.

— Они пишут письма?

— Не знаю. Наверное, нет.

— А те, кто уже написал письмо про своих родителей? Что они думают?

— Они всё удалили.

— А если уже поздно?

— Я не знаю.

— Они рассказали всё своим родителям?

— Нет.

— Почему?

— Они боятся.

— А если их родители погибнут?

Пауза.

— Виктор, ты меня слышишь?

— Да.

— Твои товарищи не боятся, что их родители могут умереть?

— Боятся. Но ничего уже не изменить. Демона нельзя остановить.

— Ты уверен, что