влияний, окопать и оградить таким образом, чтобы не было поводов и возможности срезать с него кору или обламывать его ветки»[305].

В России суд присяжных стал высшей точкой перехода от инквизиционного процесса к состязательному. Министр юстиции Иван Григорьевич Щегловитов в 1913 г. указывал на то, что «для решения фактических вопросов одни абстрактные правила не могли быть достаточными, нужно было знание – и притом близкое, непосредственное – житейских отношений. Постоянное же упражнение коронных судей в вершении дел притупляет в них способность принимать в расчет индивидуальные особенности дела, удаляет их от жизни, как и всякая профессия. Ввиду этого современный процесс и вынужден был ввести в отправление уголовного правосудия общественный элемент, который обеспечил бы правильное разрешение фактической стороны дела»[306].

В заседаниях окружных судов и судебных палат могли принимать участие 12 присяжных заседателей, выбираемых по жребию из «местных обывателей всех сословий» и записанных в специальные списки. Присяжными заседателями могли стать лица в возрасте от 25 до 70 лет, обладающие цензом оседлости (два года). Не могли быть присяжными заседателями священники, профессиональные юристы, учителя, военные, наемные рабочие и прислуга.

С участием присяжных заседателей рассматривались уголовные дела, «влекущие за собой наказания, соединенные с лишением всех прав состояния или с потерей всех или некоторых особенных прав и преимуществ» (УУС, ст. 10), а также гражданско-правовые споры, выходившие за рамки компетенции мировых судей.

В уголовном процессе председатель вручал присяжным письменные вопросы о факте и вине подсудимого. Вопросы оглашались в процессе[307].

Присяжные устанавливали виновность или невиновность обвиняемого, а меру наказания определял судья. Такое решение окружного суда считалось, как правило, окончательным.

Осуждение или оправдание подсудимого присяжными определялось большинством голосов, причем в случае равенства голосов за и против обвиняемый считался оправданным (УУС, ст. 89). Отмена решения суда присяжных была возможна только в том случае, если суд единогласно приходил к мнению, что «решением присяжных осужден невиновный» (УУС, ст. 94). Такое дело переносилось на рассмотрение нового суда присяжных, и на этот раз их вердикт, каким бы он ни был, считался окончательным (УУС, ст. 94).

Второй инстанцией была судебная палата, объединявшая несколько судебных округов и разделенная на уголовный и гражданский департаменты. Судебная палата представляла собой вторую инстанцию для окружных судов[308]. В нее поступали жалобы на их решения. В случае, если в окружном суде дело рассматривалось без участия присяжных заседателей, судебные палаты могли рассматривать такие дела в полном объеме.

В гражданском процессе выделилось два типа судопроизводства: общий и сокращенный. Последний использовался в тех случаях, когда суду не требовались дополнительные доказательства, не было возражения со стороны истца и ответчика, а также если суд сочтет это удобным. Перечень оснований, по которым дела рассматривались исключительно в сокращенном порядке, был закрытым[309].

Сенат имел в составе два кассационных департамента – для уголовных и гражданских дел (УСУ, ст. 114)[310]. Как высшая инстанция он имел право кассации судебных решений в случае нарушения законного порядка ведения судопроизводства или обнаружения новых обстоятельств уголовного или гражданского дела[311].

Обособленное место среди общих судебных установлений занимал Верховный уголовный суд. Он образовывался каждый раз для рассмотрения конкретных уголовных дел чрезвычайной важности: о преступлениях, совершенных министрами или лицами, приравненными к ним, членами Государственного совета, а также о посягательствах на царя или персон царской фамилии. В качестве его членов назначались руководители департаментов Государственного совета и основных подразделений Сената. Возглавлял такой суд председатель Государственного совета. Приговоры этого суда обжалованию не подлежали. Они могли быть изменены или отменены только царскими актами помилования.

При каждом из кассационных департаментов Сената состоял обер-прокурор и его товарищи, т. е. заместители. В общем собрании кассационных департаментов Сената прокурорские обязанности также возлагались на одного из обер-прокуроров (УСУ, ст. 127–128). При судебных палатах состояли прокуроры судебных палат и их товарищи, по аналогичному принципу строилась схема на уровне окружных судов (УСУ, ст. 125). Прокурорская система была основана на принципах подчиненности прокуроров низшего звена прокурорам высшего звена, причем прокуроры судебных палат и обер-прокуроры непосредственно подчинялись министру юстиции (УСУ, ст. 129). Систему прокуратуры возглавлял министр юстиции, он же генерал-прокурор (УСУ, ст. 124).

Судебные приставы были при каждом суде, они вручали участникам процесса повестки и документы, обеспечивали исполнение судебных решений.

Адвокатура

Случилось то, чему противились все самодержцы от Петра I до Николая I, – появились адвокаты. Неизбежным следствием провозглашения принципа состязательности стало учреждение института присяжных поверенных, т. е. адвокатуры. Это означало создание новой правозащитной сферы деятельности и окончательное формирование российского права как системы правовой деятельности.

Напомним, что право как система деятельности включает в себя такие сферы, как юридическая наука, подготовка кадров, законотворчество, законодательство, правоприменение, правоохранение, правозащита и правовое просвещение. Таким образом, право как система деятельности в нашей стране в рассматриваемом смысле в полном объеме появилось в 1864 г.

Адвокатура включала присяжных и частных поверенных.

Присяжными поверенными могли быть профессионально подготовленные лица, достигшие 25 лет, русские подданные, не состоявшие под следствием и не подвергавшиеся «лишению или ограничению прав состояния», не состоявшие на правительственной службе или оплачиваемых выборных должностях (УСУ, ст. 354–355).

Частные поверенные и помощники адвокатов первоначально работали без правовой основы. Через десять лет после начала судебной реформы, в 1874 г., законодательно закрепляется такой вид ведения чужих судебных дел, как частные поверенные. Известный цивилист и процессуалист начала XX в. Е. В. Васьковский писал: «Закон 25 мая 1874 г. создал в форме института частных поверенных особый класс адвокатов, стоящих во всех отношениях ниже присяжных поверенных, но пользующихся почти одинаковыми правами с ними, и разрешил принятие в число частных поверенных также помощников присяжных поверенных. Вследствие этого адвокатская практика по гражданским делам, вопреки идее составителей Судебных Уставов, не только не сосредоточилась с течением времени в руках присяжной адвокатуры, но, наоборот, распределилась между ними, частными поверенными и помощниками присяжных поверенных, самостоятельно занимающимися адвокатурой в качестве частных поверенных. Вместо одного сословия адвокатов образовались целых три, сравнявшихся в настоящее время по численности, но различающихся подготовкой к профессии и внутренней организацией»[312].

Вызывавшая критику с разных сторон судебная реформа обрушилась в первую очередь на адвокатуру. Правительство, губернаторы, деятели культуры, журналисты обсуждали не только судебные дела и гонорары адвокатов, но и их одежду, личную жизнь и т. д. Хорошие адвокаты стали знаменитостями со всеми вытекающими последствиями.

Кандидатов в присяжные поверенные утверждал выборный Совет присяжных поверенных, он же объявлял выговоры, временно приостанавливал деятельность защитников и исключал их из корпорации. Совет и общее собрание присяжных поверенных можно назвать адвокатским органом самоуправления.

Частные поверенные, кроме соответствия вышеуказанным критериям, должны были