— Ой! — кричу. — А вот здесь участок холодный!

— Давай сюда! — Митя тянет меня вдоль берега.

— Здесь по пояс. Плавать не очень удобно.

— Ну и нормально. Мы не будем плавать. Садись, — увлекает меня за собой в воду по плечи. — Оберни свои ноги вокруг меня, — закидывает мои бултыхающиеся ноги себе на талию. Я сразу же чувствую его твердую эрекцию между ног.

— Мы вроде как планировали купаться, — охрипшим от желания голосом напоминаю ему.

— Так гораздо лучше, — тянется к моим губам, обхватив мокрой рукой меня за затылок. По позвоночнику ползут разряды электричества.

Другая его рука двигается между нами и скользит в мои трусики.

Митя находит мой клитор и лениво, медленно кружит по нему большим пальцем.

Выгибаю спину, когда он начинает двигать им быстрее и быстрее, играя на моем теле как на музыкальном инструменте.

Обнимаю двумя руками его шею и полностью отдаюсь поцелую.

Мои возбужденные соски трутся о его твердую грудь, усиливая волны удовольствия, прокатывающиеся по всему телу.

— Митя… — застонав ему в губы, я взрываюсь как фейерверк.

— Такая чувственная, — бормочет он удовлетворенно, восторженно.

Отстраняется немного. В его взгляде нет самодовольства.

Чистое желание.

Опускаю одну руку в воду и нащупываю его член. Митя отодвигает бедра, давая мне лучший доступ. Я тяну его боксеры вниз, освобождая его эрекцию. Обхватываю у основания и веду по всей длине.

Он постанывает, закрывая глаза.

— Так хорошо…

Воодушевленная его реакцией, двигаю рукой быстрее. Митя накрывает мою ладонь своей и сжимает сильнее, чем я. Водит моей рукой грубее и быстрее.

Тяжело дышит, прижимаясь щекой к моей.

Я стараюсь поддерживать заданный им ритм, когда он впивается пальцами в мои бедра.

Кряхтит, стонет от наслаждения.

Двигаю так быстро рукой, как могу, пока не ощущаю зарождающуюся пульсацию. Его сперма выстреливает в воду, покрывая мои пальцы.

Митя берет мою руку и возвращает себе на шею. Обнимает крепко. И мы болтаемся так по плечи в воде, сплетенные, наслаждаясь моментом. Пережитым оргазмом. Звуками природы.

30

30

Пообнимавшись еще на мелководье с полчаса, мы начинаем вылезать из воды. В этот момент из-за поворота слышится рев мотора. И музыка.

Кто-то едет!

А мы уже вылезли из озера. Обратно забегать в воду и прятаться там смысла нет.

Вода стекает с меня ручьями. Я быстро подбегаю к пледу и хватаю смятый сарафан, лежащий на нем. Еле успеваю прикрыться им спереди, как рядом с нашей машиной тормозит грязная старая шестерка. Окна нараспашку. Блатные куплеты разрывают тишину и идиллию природы.

— Петька, — недовольно рычит Митя. — Какого черта он тут забыл?

Он знает парней. Не так уж плохо. Хотя нет… судя по его тону — ничего хорошего.

Митя встает передо мной, чтобы меня не было видно, когда из машины вываливаются трое.

— Митяй! Ты? — усмехается недобро полный парень.

— Проваливай отсюда, жирдяй. Место занято.

— А это кто? Одна из твоих шлюшек? — наклоняется набок, глядя на меня.

— Еще раз назовешь ее так, и ты труп.

У меня мурашки по коже от холода в голосе Мити. Он поменялся за считаные секунды.

— О, посмотрите! У кого это голос прорезался! А в детстве ты не был таким храбрым, — ядовито выплевывает толстяк.

— Петро, уложи его, как тогда в детстве, когда он бежал за своей мамашей-шлюхой. А мы пока займемся его дыркой, — подначивают нежданные гости.

Кулаки Мити сжимаются, а мышцы на спине напрягаются.

— За языком следите, уроды, если не хотите, чтобы Уличные Короли вам их отрезали.

Он говорит это на полном серьезе. Жесткость в его тоне лично у меня не оставляет сомнений в том, что угроза может быть с легкостью исполнена.

И я вспоминаю, что он — не просто улыбчивый и обаятельный парень. Он член банды. И еще неизвестно, что они творили? Митя. Мой брат. Оскар…

О боже!

— Все еще прячешься за спиной своего главаря? — насмехается этот мерзкий Петька. — Он так и вытирает тебе слюни, как в детстве?

— Ну все, — Митя делает шаг в их сторону. — Я убью тебя.

Я с лихорадочно бьющимся сердцем хватаю его за локоть, второй рукой придерживая смятый сарафан на груди.

— Не надо, — шиплю ему в плечо. — Не поддавайся на провокацию.

Но татуированный бицепс перед моим лицом только больше напрягается. Мышцы под влажной кожей дергаются. Перекатываются. Венка на руке вздувается. Как тогда, когда он бил мешок в гараже со всей силы.

— Митя! У тебя маленькая дочь. Не надо! — со свистом шепчу ему.

На него действует, как ведро ледяной воды, упоминание об Ане. Он оборачивается и бросает на меня короткий взгляд, кивает согласно. Но не двигается с места.

Внутри него идет борьба.

— Поедем отсюда. Мы уже достаточно здесь побыли, — мягко говорю, хотя внутри меня всю трясет. Не только от страха из-за этих никчемных одноклеточных. Но от того, как Митя поменялся. Эту его сторону я не видела. Его взгляд стал жестким. Голос другой.

Я беспечно забыла, что он из банды. И все воспоминания детства начали холодным водопадом обрушиваться на меня. Я наклоняюсь и подцепляю плед. Прижимаю его к груди вместе с сарафаном. Завожу ткань себе