холод в её глазах заменил предупреждение: никаких скандалов в моём присутствии. Мне плевать, какие у вас отношения между департаментами; сегодня вы при мне общаетесь нормально.

— Решетников-сан, вот тебе мой переформулированный вопрос, как ты просишь, — Хьюга тряхнула в воздухе волосами. — Ты действительно уверен, что подсказал ей более рациональную нагрузку? Чем та, которую я поставила по видео? — тычок пальцем себе за спину.

— Если эффект считать в килограммах, ответ да, — флегматично кивнул хафу. — Кстати! — он опёрся на доску, поднялся над водой насколько смог и заозирался по сторонам. — Хьюга-сан, у тебя здесь точно должны быть весы! Не вижу, где они?

— Не на водной арене, — пловчиха покачала головой. — Есть перед саунами и на этаж ниже, перед спортзалами. Ещё — в раздевалках, но в мужскую мы не пойдём, пха-ха-ха.

— Пошли на весы? — предложил Решетников Миёси и, опершись о бортик, вылез наружу. — Ты же наверняка взвесилась и перед тренировкой? Сравним результат.

— Да. — Непрошибаемая однокурсница, которую вообще трудно было чем-то смутить из-за адекватной самооценки, не опустила взгляда. — Думаешь, стоит?

— Увидишь. И сама поймёшь, почему.

Хину ощутила любопытство:

— Моэко, мне уже тоже интересно. Погнали. Нет, как он, на бортик не лезь: не сможешь. Вон там, по лесенке поднимайся.

— Ничего себе. — Шагнув на весы, стоявшие перед сауной, однокурсница из озадаченной и смущённой превратилась в удивлённую и задумчивую.

Обычно таким лицо у неё (Хину знала из опыта) становилось, когда дочь одного из боссов хатикю-сан вынужденно занималась делами отца. Подруга ненавидела слово «якудза», оттого Хьюга даже в мыслях употребляла синонимы, даже когда не собиралась называть род занятий семьи Миёси вслух.

— Один нюанс, — флегматично подал голос Решетников. — Вся твоя нагрузка была в воде. Это важно.

— Растолкуй? — Хину не уловила подтекста.

— Когда люди сгоняют вес… нет, не так. Обычно вес сгоняют совсем в других видах спорта, — начал пояснять логист. — Как правило, в более сухопутных: борьба, бокс…

— … тренажёрка, беговой стадион. Понятно. И?

— Обезвоживание же. При потере, допустим, килограмма в зале бокса семьсот грамм из него ты наберёшь обратно с водой девять раз из десяти.

— Хм. — Хьюга сообразила, к чему клонит собеседник.

— А здесь? — толстушка от спорта была далека и за чужой мыслью не успела.

— Любая потеря воды в воде, — метис указал пальцем на стенку, за которой находился бассейн, — тут же восполняется на девять десятых через кожу. Так называемые капиллярные явления.

— Получается, из того веса, что я потеряла, девять десятых — безвозвратно⁈ — с цифрами Миёси дружила всегда.

— Зависит от ужина перед сном, — предельно откровенно ответил Решетников. — Если додумаешься рубануть простых углеводов и пойти спать — всё. Считай, насмарку. Считай, не тренировалась.

— А простые углеводы — это…

— … рис, картофель, мучное. Хлеб, сахар, выпечка…

Хьюга внимательно слушала, не перебивая и не комментируя.

— А чем мне тогда тогда питаться⁈ — однокурсница почти возмутилась.

Было видно, что минимум часть из перечисленного кое-кто употребить собирался.

— Любые белки. Сырые овощи, салаты. Кабачки, баклажаны — я б на твоём месте вообще ими все углеводы заменил, жаришь и ешь.

Перечислял хафу минуты две. Лицо подруги сперва вытянулось, потом превратилось в задумчивое, в итоге и вовсе стало серьёзным.

Хину отлично знала Миёси и сейчас удивлялась её реакции.

— … или можно поступить проще, — Решетников оценил чужие эмоции по-своему. — Если не запомнила или не поняла, или сомневаешься, пришли мне фото меню? Вы же потом в ресторан? Я скажу, что оттуда можно.

— Откуда знаешь, что мы дальше в ресторан? — Хьюга тут же вцепилась в последнюю фразу.

— Видно же, — озадачился стажёр. — С вашей последней встречи есть о чём поговорить, спать не собираетесь — на лицах написано. Расставаться тоже не планируете. Значит, что?

— Что?

— Ну скорее всего — в ближайший ресторан! — заключил светловолосый. — Самый стандартный сценарий.

— Логично, — кивнула толстушка. — Такидзиро-кун, что скажешь, если я тебя приглашу с нами?

Решетников предсказуемо замялся.

— Он не хочет тебе отказывать, так как относится хорошо. Но мы с ним — из враждующих группировок внутри корпорации, — неожиданно для себя пришла на помощь Хину. — Ему в принципе не очень хочется идти куда-то в моей компании. Это чтобы сказать мягко.

— Мне плевать на ваши тёрки, — с наивной ангельской улыбкой заметила Моэко. — Вы же ко мне оба нормально относитесь, так?

Её добродушное лицо не обмануло хозяйку бассейна. Хьюга-младшая видела: подруга уже нарисовала в голове какую-то цель. Кроме похудения, Миёси обычно всегда своего добивалась, особенно если кого-то надо было в чём-то убедить.

— Я бы не был столь категоричным, Хьюга-сан, — стажёр тоже неожиданно забуксовал и упёрся. — Группировки группировками, но я в самом деле пошёл бы с Моэко-тян. Кто с ней идёт кроме меня — её забота, не моя, говоря прагматично. Дело в другом.

— В чём? — дочь оябуна наклонила голову к плечу.

— Я очень хотел в сауну после бассейна, — Решетников почесал затылок. — Нагрузку строил так, чтобы потом пойти погреться. Извините, режим, — он с виноватым видом развел руками.

— Пф-ф-ф, так пошли сперва в сауну! — легко скорректировала планы подруга. — Заодно потаращишься на голую красавицу, — она кивнула на Хину. — Слава богу, в Японии обычаи проще, чем в других местах.

— Я буду в простыне, — заметила Хьюга. — И тебе советую.

— Какая разница? Всё равно же всё видно? — отмахнулась Моэко.

Через некоторое время, улучив момент, пловчиха аккуратно поинтересовалась:

— Можешь сказать, насколько ты похудела за этот час с небольшим?

— Кило двести, — шёпотом ответила толстушка. — Он с самого начала обещал: если буду слушать его, слетит килограмм или больше. Я не поверила сперва, а потом…

— Ничего себе. — Хину уже совсем другим взглядом посмотрела на Решетникова, входящего в сауну после того, как сходил в коридор, попить воды из фонтанчика.

— В какую сторону направимся? — Моэко весело подхватила под локти Хину и метиса, оказываясь посередине.

Умно, оценила Хьюга. Теперь даже если нас кто-то увидит вместе, обвинить хоть его, хоть меня в двурушничестве и в голову не придёт.