Он косо посмотрел в ее сторону:

— Нет, никуда вы не поедете. У меня указания на этот счет.

Он был в грязной потертой куртке и привычной кепке, надвинутой по самые глаза, из под кепки торчали как попало жесткие черные волосы. Неужели он никогда не причесывается? Антуанетта была ласкова с конюхом, потому что хотела, чтобы он помог ей бежать отсюда, однако ей приходилось нелегко. За несколько метров от Кумба разило конским запахом.

Стараясь дышать как можно реже и неглубоко, она подошла к нему поближе.

— В таком случае со мной в качестве сопровождающего поедете вы, — заявила она. — Я не чувствую себя в безопасности после того случая, когда по пути к вам на меня напал грабитель. Кумб, ну, пожалуйста, сопроводите меня.

Он перестал грузить грязную солому в деревянную тачку и замер, опершись о вилы и уставившись на носки сапог.

— Поехать вместе с вами? — протянул он на своем ужасном невнятном языке.

На лице его было такое изумленное выражение, как будто она предлагала ему не поездку верхом, а совместное купание.

Услышав недоумение в его голосе, Антуанетта звонко рассмеялась:

— Боже мой, Кумб! Только не уверяйте меня, что вы не умеете ездить верхом. Кто же вам поверит? Особенно после того как я узнала, что вы обожаете скачки.

Он буркнул что-то под нос и взглянул ей в лицо. На миг сердце у Антуанетты сжалось, что-то до боли знакомое мелькнуло в его чертах, но впечатление было настолько мимолетным, что тут же стерлось в памяти. «Перед тобой стоит Кумб», — напомнила она себе. Его лицо было мокрым от работы, струйки пота, стекавшие по лицу, оставляли на нем дорожки, черные патлы ниспадали ниже глаз. Рот завязал платком — видимо, для того чтобы защитить себя от пыли и грязи.

Ему надо бы хорошенько вымыться. У Антуанетты на языке так и вертелась подходящая фраза, но она сдержалась, боясь обидеть его, — все-таки он был ее основной надеждой.

— Ну что? — нетерпеливо спросила она, постукивая носком сапога об пол. — Вы будете сопровождать меня? Или мне придется взять с собой мистера Уоникота, хотя мне будет больно увидеть, как он свалится с лошади после какого-нибудь ее резкого скачка.

Кумб сгорбился, его плечи как будто сотрясались от смеха, однако звуков смеха не было слышно. Небрежно прислонив вилы к стене, он направился оседлывать кобылу. Он прошел мимо Антуанетты, обдав ее удушливым запахом конюшни.

— Я поеду вместе с вами, мисс, — проворчал он, — если вы этого хотите.

Антуанетта радостно улыбнулась:

— Конечно, хочу, Кумб, о чем речь.

Гейбриел был доволен. Не зря сегодня утром он так тщательно занимался своим внешним видом. Он предчувствовал, что, проснувшись, она обязательно будет искать Кумба. Кроме того, Гейбриел вспомнил, что всякий раз после того, как Антуанетта виделась с ним, ее почему-то охватывало неуемное отчаянное желание бежать из поместья. Стремясь как можно сильнее изменить свою внешность, он надел грязную куртку, испачкал землей лицо, опять натянул на голову кепку с подсунутыми под нее черными конскими волосами. Завершающим мазком его перевоплощения в конюха стал красный шейный платок.

В таком виде его не узнала бы даже собственная мать. Но лучше всего было то, что она старалась держаться от него подальше, желательно на расстоянии пушечного выстрела — судя по выражению ее лица, именно этого ей хотелось больше всего.

Было забавно наблюдать, как она обхаживала его, пытаясь не дышать в его присутствии. Гейбриел прекрасно понимал, что она не просто так yуговаривает его поехать вместе с ней. Явно ей что-то нужно. Ну что ж, ему нравилось притворяться сельским простачком. Прикидываясь дурнем, легче выведать ее планы.

Наблюдая за ней, он не мог не признать, что она хорошая наездница: посадка в седле была уверенной, спину она держала прямой, руки на весу, как положено. Откуда бы она ни явилась, сразу было видно, что ее обучали ездить на лошади как леди.

Гейбриел знал, что куртизанка мадам Афродита происходила из бедной семьи и с детства столкнулась с жизненными невзгодами. Затем понемногу она превратилась в леди, научилась правильно разговаривать, держаться в обществе и вести себя подобно благородной даме. Однако между ней и Антуанеттой Дюпре сразу чувствовалась заметная разница: последняя держалась с непринужденной грацией аристократки, с врожденным чувством собственного достоинства, как будто привыкла, чтобы к ней обращались с должным почтением. Несмотря на то что она так низко пала в глазах общества, ее манеры выдавали в ней настоящую леди.

Гейбриел понимал, что многие женщины вынуждены были идти в содержанки из-за бедности. Или девушки благородного происхождения выходили замуж за богатых стариков, чтобы выбраться из затруднительного положения.

Увы, благородство и бедность слишком часто ходят рука об руку.

Он знал одну семью, в которой дочь убежала из дому вместе с возлюбленным, после того как ее родители отказали дать свое согласие на брак. К несчастью, родители были правы: молодой человек оказался низким негодяем, несчастная девушка была обманута и брошена. Без обручального кольца репутация девушки погибла навеки. Разумеется, семья отказалась принять беглянку назад, и ей больше ничего не оставалось, как искать работу. Однако она была воспитана таким образом, чтобы в будущем стать женой джентльмена, и больше никем. Какое-то время она работала гувернанткой, платили ей мало, обращались грубо, в конце концов, ее положение стало настолько жалким, что она не выдержала и окончательно пала. После этого от нее отвернулись все прежние знакомые и подруги, и она попала в среду женщин легкого поведения. Она стала любовницей очень состоятельного торговца мануфактурой, у которого было несколько магазинов. Богатство купца подняло его выше того социального уровня, к которому он принадлежал по рождению, ему нужна была в доме леди, изящные манеры и воспитание которой соответствовали бы его более высокому положению.

Он подумал об Антуанетте. Возможно, она оказалась в трудном положении.

Если она осталась без средств к существованию, не пришлось ли ей самой думать о том, чтобы обеспечить свое будущее, используя свой ум и светские навыки?

Возможно, обстоятельства вынудили ее приблизиться к Эпплби, и теперь его долг вырвать ее из рук лорда. Впрочем, Гейбриел не исключал и того, что она довольна своим выбором, что она предпочитает связать свою судьбу с лордом за деньги и полный удобств и комфорта образ жизни.

Нет, он ни в чем не винил ее. С тех пор как его собственная жизнь пошатнулась, он научился больше ценить прежний уклад жизни и комфорт, к которым привык с детства, и все то, что он долгое время считал само собой разумеющимся. А сейчас, лишенный наследства, он тоже был выброшен из прежней жизни и одинок. Как же тяжело попасть в такое положение какому-нибудь богатому в прошлом человеку, каким был он. По себе он знал, насколько трудно в состоянии безысходности и неприкаянности сохранять самообладание и присутствие духа.