и я уже всё чаще торможу —

азарт, автомобиль, порыв сердечный.

* * *

Следить, на что уходят наши дни,

возможно и весьма необходимо,

но годы наши краткие – они

уносятся совсем неуследимо.

* * *

Со стороны смотря, снаружи,

поймут лишь редкие умы,

что в те года, где было хуже,

светлей и лучше жили мы.

* * *

С утра, едва глаза протру,

глушу тоску дурного свойства —

мне поутру не по нутру

роскошный сад мироустройства.

* * *

Смотря во тьму небесных сфер

и находясь в угрюмом трансе,

курил несчастный Агасфер

и думал: есть ли смерть на Марсе?

* * *

Люблю восторга ощущение,

хотя осведомлен заранее:

чем воспалённей восхищение,

тем горше разочарование.

* * *

К российским победительным варягам

во мне вдруг чувства добрые явились:

меняться ведь нельзя уже беднягам,

настолько они все обосрамились.

* * *

Решив одну семейную задачу,

я ловко стал утаивать вину:

окурки я в пустую пачку прячу,

и пепельница радует жену.

* * *

Не то чтоб я на старости добрее,

но как-то снисходительнее стал:

с годами образуется в еврее

бессильного сочувствия кристалл.

* * *

Скука всюду живёт на планете,

с ней большие несчастья рифмуются,

ибо тёмные скукины дети

в сучьи стаи охотно вербуются.

* * *

Мне жить на свете интересно —

то дух потешится, то плоть,

а что духовно, что телесно,

расчислит вскорости Господь.

* * *

Я старюсь в полной безмятежности,

и длится дивная пора:

сопротивляться неизбежности —

весьма занятная игра.

* * *

Мне тяжко усыпительное чтение,

но я себя по строчкам волоку,

чтоб мукой этой выразить почтение

знакомому поэту-мудаку.

* * *

Во всём ищу я совершенство

и полюбил до обожания

невыразимое блаженство

пустопорожнего лежания.

* * *

К поэзии глубокой и высокой

ничуть не умаляя уважения,

сердечно расположен я к жестокой

житейской простоте стихосложения.

* * *

Я множество мыслей имею в запасе —

о Боге, о пьянстве, любви и еде,

хотя иногда размышляю о часе,

где стану никто, никогда и нигде.

* * *

Успел я порезвиться на свободе,

когда меня швырнули в заточение,

и я – поскольку дурень по природе —

был рад, что завязалось приключение.

* * *

Сегодня в душе тишина завелась

и молча взяла меня в руки;

и с миром шумящим оборвана связь,

и в доме погасли все звуки.

* * *

Боюсь высокой декламации

и быть Кассандрой не хочу,

но нашей всей цивилизации

давно пора пойти к врачу.

* * *

Как дух тепла, как наваждение,

что в жизни всё светло и прочно,

ласкает душу наслаждение

от слова, найденного точно.

* * *

Сегодня я выслушивал подробно,

что сукин сын в запале говорит.

Немного перед Богом неудобно,

хотя ведь Он же знал, кого творит.

* * *

Возник учёный спор, и стало шумно,

шло старого тряпья перешивание,

и сладко ощутил я, как разумно

отшельное моё существование.

* * *

Вот беда: я стал благополучен,

жизнь моя пустяшна и легка,

только сам себе теперь я скучен

и другим почти наверняка.

* * *

Есть некий редкий тип людей:

от них исходит ощущение,

что он душою не злодей,

а просто Божье упущение.

* * *

Сполна Творец явил и гениальность,

и злое своеволие своё,

когда создал паршивую реальность

с хорошими людьми внутри неё.

* * *

Старея, твержу я жене в утешение,

что Бог оказал нам и милость и честь,

что было большое кораблекрушение,

а мы уцелели, и выпивка есть.

* * *

Наличие генов из родственной ветки

всегда ощущал я в восторге немом,

но в жизни моей соучаствуют предки —

увы, из не очень богатых умом.

* * *

Поклонники прекрасного не знают,

не ведают читатели и зрители,

насколько омерзительны бывают

прекрасного умелые творители.

* * *

На ангелов похожи все малютки,

и нежностью прелестны малыши.

Откуда же являются ублюдки

и нелюди, лишённые души?

* * *

Я храню ещё облик достойный,

но, по сути, я выцвел уже:

испарился мой дух беспокойный,

и увяли мои фаберже.

* * *

В душе своей почувствовав рыдания,

немедленно врачую эту боль я,

поскольку все духовные страдания

легчают от удачного застолья.

* * *

Дымится новое столетие,

ползёт огонь по мирозданию,

и вряд ли, вряд ли наши дети

обучат внуков состраданию.

* * *

Всё в жизни кажется нормальным,

когда нас давят прессом общим,

но если индивидуальным,

то мы волнуемся и ропщем.

* * *

Пустые пышные красивости

для слуха нашего – потеха,

хотя о высшей справедливости

мы говорим без капли смеха.

* * *

Взвешена, сосчитана, отмерена

хилая российская свобода,

и судьба её удостоверена

полным безразличием народа.

* * *

Бедой российской душу не трави,