– Права выкупают на время съемок, примерно на год. Затем студия решает, стоит ли продлевать сделку. Я не хотел разглашать это внутри студии. Но была и другая причина. Обычно мы не распространяемся на тему покупки прав, и Крэншо не возражал, когда я заявил, что афишировать сделку пока рановато, поскольку обстоятельства нашего знакомства могут неверно интерпретировать. – Отвернувшись, Рот посмотрел в окно. Он улыбался. – «Неверно интерпретировать»! К Крэншо это не относилось. Он отлично понял все, за исключением одного обстоятельства, – добавил Рот, бросив взгляд в мою сторону. – Мне показалось, он был серьезно настроен насчет сценария. Крэншо всерьез считал, что текст стоил те четверть миллиона долларов, которые я дал. Он так думал! Я это точно знаю. По тому, как он говорил о своем сценарии, по его уверенной манере держаться, по глазам, по тону. Во всем были заметны уверенность, уважение к себе или, можно сказать иначе, самонадеянность. Вы видели Крэншо на месте свидетеля и знаете, как уверенно он держится. Он знает, что я ударил Мэри Маргарет, но не подозревает о причинах. Мэри Маргарет не сказала бы ни слова на эту тему. Тем не менее Крэншо убежден, что я действительно убил свою жену. Он не может ничего рассказать: в этом случае все узнали бы о его проступке. О том, как я избил Мэри Маргарет, а он ради личной выгоды закрыл на это глаза. Я тоже не могу про него рассказать – поскольку все будут думать так же, как он. Такое положение называют патовым.

Это объясняло, почему Крэншо солгал. Или хотя бы сказал не всю правду о знакомстве с обвиняемым и жертвой. Оставался всего один неясный момент. В представлении Рота, молчание детектива он купил, ответив на его шантаж взяткой, но здесь не доставало определенности. В обмен на деньги Крэншо дал не только молчание. Он предложил кое-что еще – сценарий. Возможно, детективу это было нужно больше, чем деньги.

– Вы не заглянули в сценарий, полученный от Крэншо? Хотел ли он услышать ваше мнение?

Железные ворота «Блу зефир» были уже в двух кварталах. Сидя совершенно прямо, Рот взъерошил волосы, затем поправил лацканы синего пиджака.

– Он получил чек, – сказал Рот, определенно убежденный в том, что это и есть ответ.

– Но Крэншо полагал, что сценарий стоил денег?

Снисходительно глянув в мою сторону, Рот спросил:

– И что?

– Какова его позиция? Он хотел денег или предполагал, что сценарий будет реализован в виде фильма? Говорите, люди готовы на все, чтобы попасть в ваш круг? Не этого ли добивался Крэншо – войти в кинобизнес? Вы купили у него права и сами заявили об этом. Он взял чек, это понятно. А что случилось дальше? После того, как вы заплатили? Он спрашивал, когда вы примете решение и как собираетесь реализовать свое право на сюжет? Хотел ли узнать план съемок фильма? Интересовался ли возможными изменениями сценария?

У ворот студии собралась толпа из фоторепортеров и десятка типов, что-то скандировавших. Они размахивали самодельными плакатами, в которых называли Стэнли Рота убийцей и женоненавистником. Вокруг мелькали фоторепортеры. Выкрики, приглушенные толстым стеклом, доносили до ушей непостижимые вопросы и лицемерные нелепые обвинения. Мы видели лица, нечеловечески перекошенные в борьбе за внимание того, кто решительно отказывался их замечать. Все напоминало снятые в толпе кадры из немого фильма.

За нами закрылись ворота. Умерив пыл, фотографы рассредоточились в ожидании дальнейших указаний. Растратив энергию и злость, протестовавшие лениво продрейфовали восвояси, волоча за собой плакаты. Стэнли Рот опустил стекло. Отвернувшись, он сделал глубокий вдох, набрав в легкие густого предвечернего аромата апельсиновых и лимонных деревьев.

Напряжение мало-помалу спадало. Так случалось каждый вечер, когда, возвращаясь на студию, мы проезжали через ворота «Блу зефир». Все напоминало возвращение домой после долгого дня, когда, освобождаясь от маски, Стэнли Рот наконец становился самим собой. Расслабив галстук, он вытащил его из-под воротничка, сложил несколько раз и спрятал в карман пиджака.

– Чарли отвезет вас в отель, – сказал Рот, когда машина подъехала к бунгало, в котором он не только жил и работал, но проводил теперь все свободное от судебных слушаний время.

Он собирался выйти из машины, когда мне пришлось напомнить:

– Вы не ответили на мой вопрос.

Остановившись, Рот посмотрел назад, ожидая еще раз услышать вопрос.

– Разве Крэншо не хотел знать, что произойдет с его сценарием? Разве не этого он добивался?

– Я не знаю, чего он хотел на самом деле. Знаю лишь, что Крэншо получил от меня то, что потребовал, – ответил Рот, жестко глядя мне в глаза. – Он взял деньги и, таким образом, сделал более чем достаточно для того, чтобы потерять всякий шанс на экранизацию.

– Он интересовался, будете ли вы использовать его идею? Разве он не звонил? Он что, не хотел знать, какая судьба ждет написанный им сценарий?

Рот пожал плечами.

– Да, звонил.

– И вы не поговорили с ним?

– Чего ради?

– А вам не кажется, что в тот вечер – в тот самый вечер, когда вы ударили жену и когда хотели ее убить, он мог прийти, надеясь сразу на две выгоды. Вам никогда не приходило в голову, что, обещая прочитать сценарий – тот самый, над которым он долго и напряженно работал, – вы дали некий аванс? И потом, когда Крэншо обнаружил, что продолжения не последует, он оскорбился, поняв, что вы заплатили ему как обычному копу, состоящему на содержании.

– Он взял деньги, – зло пробормотал Рот.

– Отчего ему не подумать, что деньги были за то, за что вы сказали – за авторские права? Считаете, он не хотел этого? Вы разве не помните, каково это – то есть как тяжело пробиться в звезды? Помните то, что написали вы? Сценарий «Блу зефир»? Вы хотели написать нечто достойное тягаться с «Гражданином Кейном»? Ричард Крэншо тоже хотел совершить нечто подобное. Вы не сказали ему «нет», но вы сделали куда хуже: сказали «да», а потом выкинули на помойку. Он получил деньги, верно. И сдержал слово… Но Бог мой, как он должен ненавидеть вас! А что сделали вы? Вы предоставили Крэншо самый лучший способ поквитаться: шанс содействовать выдвинутому против вас обвинению. Разве не забавно? Он не собирался оставаться полицейским и не хотел быть детективом. Крэншо мечтал стать писателем, сценаристом. Благодаря вам он вместо этого остался в полиции, остался детективом. Тем детективом, который помогает осудить вас, великого Стэнли Рота, за убийство кинозвезды Мэри Маргарет Флендерс.

Я насмехался над тем, что сделал Стэнли Рот. Вероятно, я был зол потому, что он не рассказал всего, что следовало рассказать гораздо раньше. Возможно, я полагал, что великий Стэнли Рот заслужил такое обращение, раз собирался купить путь к спасению, полагая, будто он чем-то лучше остальных. Как бы там ни было, чем больше я говорил, тем больше хотелось говорить. Я наклонился ближе к Роту.

– И если он сделает это, если поможет признать вас виновным… знаете, что произойдет потом? Пока вы будете сидеть в тюрьме, ожидая исполнения смертного приговора, гадая, могли ли вы создать нечто более великое, чем Орсон Уэллс, или нет, возможно, в это самое время Ричард Крэншо напишет другой сценарий, на сей раз о детективе, раскрывшем загадочное убийство одной из величайших актрис Голливуда.