— Не переживай так, Лизавете будет у нас хорошо.

— Знаю, и все я ухожу, не могу смотреть на нее, а то не отдам. — Да и долгие проводы, а я и так уже в слезах, да и муж там уже тоже извелся, ждет меня за оградой.

— Все будет хорошо, — тебе сейчас нужно о себе позаботиться. — Не плачь, не пугай своего малыша, тебе вредно.

Марина вздохнула, вытерла слезы, улыбнулась мне и быстро зашагала назад, не оглядываясь. Я попробовала толкнуть коляску, и это оказалось мне не по силам. Тем более коляска была очень хорошей, такую — же примерно коляску я, когда то покупала для Кира, и она тащила на себе очень много. Камней они, что ли там накидали, пыхтела я, пытаясь толкать коляску к дому и Питирим, куда — то пропал, пока мы разговаривали с Мариной. Тут Любава выскочила на крыльцо, взмахнула руками и прибежала мне на помощь. Заглянула в коляску, также растрогалась и даже заплакала снова от счастья.

— Какая же она кроха и красавица, — зашептала Любава. — И имя то, как ты ей удачно подобрала, вот теперь у нас своя царевна будет.

— Мы не дотащим коляску, не разгрузив ее, — отвлекла я Любаву. — И я одна все не смогу перетаскать.

— И не надо, — отозвалась Любава, — бери малышку на руки, а то я вся в муке, а коляску вон Питирим идет, он и затащит.

Н — да, Питирим, не успел убежать далеко, любопытство подвело. Я осторожно взяла Лизавету на руки и понесла в дом, Любава с Киром впереди, а за нами Питирим, со свертками. Лизавета легко перенесла путешествие и даже не проснулась, когда я ее осторожно переложила в зыбку. Кир с котом тут же пристроились на сундук, наблюдать за чудесной девочкой. И домовой Прошка тут же стал на караул наблюдать за ними всеми. Я же, немного разобрав свертки и пакеты, нашла бутылочки и детскую смесь, — а уж потом, стала все раскладывать, разбирать. Все- таки у меня уже был опыт, и я знала, что главное, накормить ребенка вовремя. Любава стала быстро заканчивать стряпню, а Питирим, перетаскав все и оставив коляску на террасе, теперь с улыбкой наблюдал за нашими хлопотами и суматохой.

— Как оказывается приятно, что в нашей деревушке появились дети, не удержался он от замечания. — Как мы отвыкли от этого, и Кир уже не будет расти балованным. — Любава, — позвал он, — А может, заберем детей у Елены и переедем ко мне. — А она пусть одна живет, мужа ищет, личную жизнь устраивает. — А то уж ну совсем ненормально, у девки двое детей и все без мужа.

— Если б ты раньше мне это предложил, может я бы и согласилась, — отозвалась Любава, — А счас уже тяжело мне, нет, я одна уже даже с твоей помощью таких крох не подниму. — А мужа мы ей найдем, чего нам торопиться, один раз уже обошлась без нашего одобрения.

Питирим оценивающе оглядел меня.

— Найдем, наша краса еще сама- то толком не выросла, подождем, тем более желающих много.

— Да, — удивилась я, — Что то я никого не припомню.

— А что тебя так удивляет, вон тот же Павел, помнишь его, до сих пор в тебя влюблен. — Но нам он не пара, — тут же задумался Питирим.

— Да ну вас, — разозлилась я.

Меня беспокоила, какая то мысль, и я немного нервничала, так бывает, что то надо сделать и срочно, но в суматохе я никак не могла сосредоточиться. Я подошла к зыбке, слегка качнула ее, полюбовавшись на кроху, и меня как обожгло. Посмотрела на Питирима и поняла, что он думает о том же. Питирим, не откладывая в долгий ящик, обратился к Любаве.

— Пока все тихо мы с Еленой ненадолго прогуляемся до защитной стены.

— Хорошо, — отмахнулась Любава, — только вы недолго. — Я уже все закончила и буду на стол собирать, Кир вон уже еле терпит, набегался, голодный совсем.

— Мы быстро.

Питирим подхватил меня за локоток и повел во двор.

— Нужно сделать так, что бы Лизу невозможно было вынести за пределы деревни. — Ты сможешь сделать такое или может, поможешь мне или подскажешь, как это сделать.

Я уже думала об этом, когда мы согласились взять Лизу, и решение у меня уже было. Дело в том, что мы, проходя через защитную стену, могли хоть кого провести с собой из чужих людей. Кир и Лиза были слишком нам дороги и нужно сделать защиту так, что бы, их никто не мог вывести, или вынести за пределы Чудной деревни. Я уже подобрала волшбу, которую могла вплести в общую магию защитной стены, но сил пока у меня не хватало. А Питирим не смог придумать заклинание такого свойства, и моя волшба была для него чужой.

— Питирим, я могу по капле изменить защиту примерно за неделю, сил сделать все сразу, у меня пока нет. — Но сегодня уже, при попытке вывести детей, она будет звенеть и поднимет тревогу.

— Ну, хоть так, — успокоился Питирим, — А то ведь с малышкой надо быть очень внимательными, и беречь ее. — Ваш дом ближе всех к дороге и знают его многие. — И хоть мы тут все живем как родные, но с детьми лучше перестраховаться.

Да по поводу детей мысли у нас совпадали, ведь если мать Лизы Настену убили и-за ребенка, то и до малышки доберутся, тем более, если ее отец волшебник или чародей. Я уже заметила по семье Андрея, что волшебные семьи очень переживают за чистоту своей крови. Малышка Лиза для подобной семьи позорное пятно, и по их меркам ее жизнь не стоит и копейки. Заготовка волшбы уже у меня была готова, но пока она была слабой, я осторожно вплела волшбу в защитную стену и она, мерцая и поблескивая, стала растягиваться по всей окружности. И хоть волшба была несложной, но у меня голова закружилась от слабости и я качнулась. Питирим тут же подхватил меня за локоть.

— Хорошая работа, скорее бы ты восстановилась, но и так молодец. — Я ведь все — таки думал, что все будет намного хуже.

Мы с ним переглянулись понимающе и быстро вернулись в дом, Любава готовила замечательно, а мы сильно проголодались и перенервничали. Лиза вошла в нашу семью так естественно, как будто всегда жила здесь с нами, уже на другой день мы не представляли себе как это жить без нашей Лизаветы. А обнаружив утром на крыльце кучу