сталь пронзает бок. Жутко больно и главное – становится страшно.

И мысль, как нож, пронзает его тело.

Его не грабят!

Его…

УБИВАЮТ!

Хаотично, навалом, но у них получается.

С одним… двумя врагами он бы справился, но их было четверо? Нет, пятеро! Еще один из мглы вынырнул… Или их шестеро? И они мало заботятся о честности, бьют и в спину, и в бок, и ниже пояса.

Навалились массой и бьют, бьют, бьют.

Но каким-то чудом он еще держится на ногах. Успевает отвечать и, кажется, кого-то даже вырубает. Но их слишком много. Еще бы тренировок, еще бы несколько уроков у Учителя. Еще бы зрячего наставника. И…

Совершенно неожиданно он вырывается. Недоуменно смотрит на происходящие со стороны. И только спустя несколько секунд понимает, что у него нет тела. Он просто дух.

Или душа?

Душа?

Нет. Так не должно было случиться. Он не должен умереть! Здесь не должен! В этом гадком переулке, в этой мерзкой канаве.

Но что делать-то?

Вдруг он видит свет.

Впереди где-то появился свет. И, даже не соображая как, он рвется к этому свету и понимает, что эта секундная вспышка – открытая дверь Дома Мелисы, в помещениях которого всегда очень ярко, но окна всегда глухо зашторены. И только дверь.

И он…

Бежит?

Летит?

Как мотылек, к этому свету.

Но что делать дальше?

И просто, по наитию, он врывается в щель уже закрываемой двери и обрушивает свою бестелесную сущность на голову (или в голову) Мелисы.

Именно так – обрушивает!

И кричит, он надеялся, что может еще кричать:

– Меня убивают! – первое, что пришло в голову.

Мелиса ведь и в самом деле открыла дверь не просто так, ей почудился странный шум. Даже не шум, а какое-то беспокойство появилось внутри. Но выглянув на улицу, она ничего подозрительного не услышала и тем более не увидела.

А закрывая дверь, вдруг ощутила самый настоящий взрыв, как будто хлопушка новогодняя в голове разорвалась. И какой-то жуткий, берущий за душу крик, возник:

– Меня убивают! – крик внутри, а уши заложило…

Непонятно, как можно узнать бестелесный голос, и голос ли это вообще. Но Мелиса узнала, (видимо, опять чутье подсказало, он ведь ей как сын) этот наполненный отчаяньем, страхом и болью крик. А может, это с улицы раздалось? Но можно ли услышать крик за толстыми стенами дома?

– Нэй?

Она вновь распахнула дверь, попыталась вглядеться в темноту. Нужно поставить обязательно пару фонарей перед парадным входом. Хватит в кубышку деньги прятать. И так ни зги не видно, да еще и вечер какой-то слишком темный.

И Нэй, парящий рядом, решился на очередной удар. Он не хотел причинять Мелисе ни боль, ни влезать в ее голову. Но он не видел другого выхода. И если получилось один раз, должно было получиться и сейчас.

И он вновь ворвался в голову хозяйки этого дома:

– Я здесь! Ты правильно смотришь! Помоги!

Мелиса мотнула головой, заозиралась. И… внимательней взглянула в темноту. Там что-то было, там, куда она смотрела:

– Чен! Фай! Сюда! И фонарь захватите!

Даже рядом со своим Домом Мелиса бы не решилась вечером гулять, а ночью тем более. Орса спокойный город? Только не ночью. Порой на лестнице у входа можно было поутру обнаружить труп. И даже не один. Но с ребятами, возникшими у Мелисы за спиной, путешествие на сто шагов было делом не сложным.

Орчи.

Чен. И Фан. Девятифутовые гиганты, время от времени пускающие слюни, но до жути преданные хозяйке и готовые за нее кому угодно глотку порвать, а лучше голову с корнем вырвать. Они постоянно жили в Доме, но, несмотря на свои габариты, их было сложно увидеть. Но при этом появлялись они при первом же зове хозяйки.

Как сейчас, например.

Они встали за спиной Мелисы, и та направилась к месту…

Она даже не понимала, почему идет. И что это за голос у нее в голове. Но ей казалось, что идти нужно.

Нужно.

И именно сюда. В это место.

И вот… дошли.

– Господи, Великий Скирия! Нэй!

В свете фонаря, ярко освещающего все ярдов на пять вокруг, зрителям предстала страшная картина, даже бестелесному Нэю стало плохо.

Плохо, потому что, можно было сказать, что его тела больше не существовало! Оно было, оно лежало на мостовой, но казалось, что на нем нет ни одного живого места. Это было месиво из крови и плоти.

И, конечно, Нэй был мертв!

Нет!

Не-е-ет!

Может ли бестелесная сущность терять сознание или отключаться от происходящего – неизвестно. Но что-то точно произошло с Нэем, так как он ощутил себя вновь в осознанном состоянии только через какое-то время. Что с ним было, он сказать не мог, но то, что что-то изменилось вокруг, это точно.

И поначалу он запаниковал, когда не обнаружил на месте ни Мелисы, ни орчей, ни своего тела. Даже тела поверженных врагов, вроде двоих, пропали. Мерзкие твари! Даже мертвых товарищей унести не удосужились!

Не о том он думает.

Нэй заметался и только через десяток секунд сообразил заглянуть в Дом Мелисы!

Ну а куда, по его мнению, могли отнести тело?

Только сюда. Ну, не в Сирту же его тело выкинули.

А в Доме Мелисы…

В Доме Мелисы стояла гробовая тишина! Только слышались всхлипы свободных в эти минуты девчонок, как статуи стоявших возле стола, на котором…

Убийцы не взяли безделушки, зачем им почти ничего не стоящие стекляшки. Хотя денег видно не было.

А тело-то где?

Он бросился в одну комнату, в другую. И, наконец, сообразил заглянуть в апартаменты (она их так и называла) Мелисы. И Нэя очень удивило и очень тронуло то, что хозяйка не побрезговала и уложила тело на свою обширную кровать, совершенно не обращая внимания на кровавое тело и на многочисленные пятна крови вокруг.

Здесь была Райса. Здесь был Ковалес, местный костоправ, прекрасно умеющий именно что вставлять и вправлять кости и, на удивление, неплохо лечащий любовные болезни (Нэй пока не обращался, но разговоры слышал). И, конечно, здесь была Мелиса.

Немая сцена…

Все в молчании и без движения…

Видимо, все, что смогли, уже сделали. Все, что смогли? А что они могут сделать перед лицом смерти?

Смерти?

Ничего подобного!

Он не умер!

Нет!

Даже сам не знал, откуда пришла эта мысль. Может, опять внутреннее вдохновение его озарило, но Нэй и мгновения не сомневался в правильности решения. И он поднялся вверх, под самый потолок, ярдов пять, и резко рухнул вниз, в свое