Решетка на входе в квартал оружейников была поднята.

Казалось, здесь больше никто не живет. Двор пустовал, а дома тонули в темноте.

Не раздавалось ни звука.

Лорн почувствовал комок в горле.

По традиции, именно в квартале оружейников жили королевский учитель фехтования и кузнец. Первый обучал и тренировал Верховного короля, тогда как второй ковал для него оружие и доспехи. Каждый по-своему отвечал за жизнь монарха. Почетная, но тяжелая ответственность, которую еще следовало заслужить.

Отец Лорна был учителем фехтования Эрклана II. Он сопровождал короля на все поля сражений и оставался при нем, когда время войн закончилось. Вот почему именно здесь Лорн провел первые годы своей жизни; здесь отец с матерью вырастили его; сюда он приезжал каждое лето во времена своей юности. Здесь же под руководством отца он вместе с Аланом постигал азы ратного дела, трудясь до седьмого пота и никогда не отступая, несмотря на усталость и раны.

Наконец, здесь он впервые влюбился.

Ее звали Наэрис. Она была единственной и обожаемой дочерью Рейка Ваарда, королевского кузнеца. В детстве она играла вместе с Лорном и Аланом. Когда она повзрослела и похорошела, оба юноши влюбились в нее и попытались соблазнить. Она предпочла Алана, как и многие другие после нее. Со временем Лорн к этому привык. Алан умел хорошо говорить, был привлекателен, элегантен и полон энергии. В нем было что-то солнечное. Это ослепляло. Толпы подданных обожали его, а женщины рано или поздно уступали его обаянию.

Это правило знало лишь одно исключение: Алиссия.

Лорн молча постоял, глядя на дом своего детства. Для него это был в первую очередь дом его отца — дом, где овдовевший учитель фехтования состарился и умер.

Ставни были закрыты.

Лорн попробовал открыть дверь. Она была заперта, но шаталась на петлях. Надавив плечом, Лорн без особых усилий высадил ее.

Он замер на пороге, вдыхая запах затхлости и старой пыли.

Затем вошел.

Он едва видел в темноте. Тем не менее обстановка была привычной, и, казалось, все предметы стояли на тех же местах, что и…

Что и целую вечность назад.

Или, по крайней мере, на тех же местах, что и во время последнего приезда, когда Лорн заехал навестить отца, возвращаясь из Сарма и Валланса, где он отыскал Алана. Конечно, он ни словом не обмолвился ни о своем задании, ни о зависимости от кеша, в которую впал принц Верховного королевства. Даже своему отцу. Даже королевскому учителю фехтования.

Несколькими днями позже Норфолд конфисковал у Лорна шпагу и арестовал его.

— Кто вы такой? — вдруг прозвучал женский голос за спиной Лорна. — И что вам здесь нужно?

Лорн повернулся, и неяркий свет фонаря тотчас ослепил его. Он поднес руку к лицу, закрывая глаза.

— Предупреждаю: если я позову солдат, то только для того, чтобы они унесли ваш труп! — пригрозила молодая женщина, встав в дверях. — Отвечайте немедленно!

Одетая в штаны, рубашку и камзол, она размахивала фонарем в левой руке и держала шпагу в правой.

— Наэ? — произнес Лорн. — Наэ, это ты?

Молодая женщина растерялась:

— Л… Лорн?

Она подняла фонарь, и свет переместился на ее лицо, прекращая слепить Лорна. И он узнал эти большие черные глаза, и этот непокорный взгляд, и этот нежный отблеск в глазах, и эту левую щеку, рассеченную некрасивым шрамом.

Наэрис.

— Да, Наэ. Это я.

— Лорн!

Она поставила фонарь, бросила шпагу, подбежала к нему и прижалась своим стройным, крепким телом. Лорн смутился. Он не знал, куда девать руки, но потом обнял ее в ответ.

Молодая женщина была так взволнована, что не могла подобрать слова:

— Это… это ты, это в самом деле ты… Я… я думала, что…

— Меня освободили, Наэ. Оправдали.

— Но как? — спросила она, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Мы не знали, что ты…

Она улыбалась, глядя на него со слезами на глазах.

— Меня освободил Верховный король, — сказал Лорн. — Я…

Но Наэрис прервала его:

— Нет, не здесь. Идем, — произнесла она, увлекая его за собой. — Сейчас ты нам обо всем расскажешь. Папа будет счастлив…

Она замолчала, разом сделавшись серьезной.

— Что такое? — встревожился Лорн.

— Мне… Мне так жаль, Лорн. Я о твоем отце.

— Спасибо, Наэ.

— Знаешь, это папа нашел его. Утром. Но… было уже слишком поздно.

Глаза Наэрис вновь увлажнились, но на этот раз она плакала не от радости.

— Давай, парень. Налей себе еще стакан.

Лорн потерял счет выпитому, но не находил мужества отказаться. Впрочем, Рейк Ваард сам налил ему вина и, видя, что бутылка закончилась, повернулся к дочери.

— Неси еще одну, Наэ.

— Может, хватит?

— Нет, не хватит! Неси давай!

— Тебе не кажется, что вы уже достаточно выпили?

Старый кузнец с возмущением взглянул на дочь:

— А ты не забыла, что можешь нарваться на порку за непокорность отцу?

— Нет, папа, я уже не в том возрасте. Кроме того, это была бы первая порка, которую бы ты мне устроил.

Пожав плечами, Рейк склонился над столом и шепнул Лорну:

— Ох, плохо я воспитал свою дочь.

Лорн улыбнулся и подвинул полный стакан к Рейку.

— Она — лучшее ваше достижение.

— Ну да, — с притворным сомнением протянул кузнец, а затем подмигнул дочери, сидевшей у края стола, чуть в стороне от обоих мужчин.

С возрастом его светлые волосы, завязанные в конский хвост, поседели, но он по-прежнему оставался могучим силачом. Из-под закатанных рукавов виднелись голубые татуировки, которые покрывали его руки, грудь и спину. Скандские татуировки, такие же, какие были у матери Лорна. Словно по волшебству, они приобретали красный оттенок, когда тот или та, кто их носил, позволял воинственной ярости завладеть собой. Рейк был скандом и кузнецом. Это означало, что он мог работать с арканиумом и ковать необыкновенное оружие и доспехи.

— Он сражался до самого конца, ты знаешь? — внезапно произнес Рейк. — Твой отец. До конца. Он так и не поверил обвинениям. И когда тебя осудили, сделал все, перепробовал все, чтобы… Но что он мог? Весь мир повернулся к нему спиной. Даже Верховный король, представляешь?

Он выругался.

— Весь мир, кроме вас двоих, — возразил Лорн.

Кузнец переглянулся с дочерью и улыбнулся ей.

— Да. Кроме нас, — с горечью подтвердил он. — Если бы это что-то изменило… Хотел бы я помочь тебе по-настоящему, парень.