— А-а, это ты, Брум, — проворчал хирург, стряхнув несколько капель крови с пальцев в оловянный тазик с водой и выйдя нам навстречу. — Я тут без тебя распорядился перенести пациентов на берег. Пусть подышат свежим воздухом и на солнышке погреются. А я тебя заждался. Хорошо повеселились у маронов?

— Развлеклись неплохо и наплясались вдоволь, — ответил Адам. — И свежими продуктами разжились, как ты наказывал. Скоро доставят. Кстати, я там подобрал парочку добровольцев. Вот, взгляни, как они тебе?

С этими словами он подтолкнул нас к Грэхему, но тот лишь скользнул по нашим лицам безразличным взглядом и, не раздумывая, указал пальцем на меня.

— Этот сойдет, — буркнул доктор. — Спасибо, Адам, помощь мне не помешает, — добавил он и снова посмотрел на меня — уже более внимательно, но по-прежнему не узнавая. — Закатывай рукава, парень, и пошли со мной.

Развернувшись на каблуках, Нейл нырнул в шатер. Брум разочарованно пожал плечами и зашагал прочь, жестом приказав Минерве следовать за ним. Я проводила взглядом их удаляющиеся фигуры, немного завидуя подруге, которой удивительно шло мужское платье и гораздо лучше, чем мне, удавалась роль подростка. Длинноногая и грациозная, окрыленная свободой и надеждой, она была так прекрасна, что у меня на миг защемило сердце.

— Эй, ты куда пялишься?! — рявкнул врач, высунув голову из палатки. — Живо иди сюда! У меня тут дел по горло, а он ворон считает!

Пробиваясь сквозь ветхую, в прорехах парусину, солнечный свет приобретал какую-то неестественную желтизну. На разложенных прямо на песке тюфяках лежали пираты — человек двенадцать. Двое или трое стонали и метались в горячке, остальные страдали молча и неподвижно, тяжело дыша и обливаясь потом. Солнце припекало, ветер совсем стих, и в лазарете было невыносимо жарко и душно. К запахам лекарственных снадобий примешивалась гнилостная вонь разлагавшейся человеческой плоти. Мне чуть не сделалось дурно, но Грэхем, не обращая внимания на мое побледневшее лицо, цепко схватил меня за руку и потащил к операционному столу.

Это был обычный деревянный стол, только тщательно выскобленный и застеленный чистой простыней. Услышав наши шаги, привязанный к столу пациент судорожно стиснул пальцы в кулаки, повернул голову и уставился на нас широко раскрытыми черными глазами, в глубине которых застыл животный страх. Совсем еще мальчишка, года на два моложе меня. Его я тоже узнала и даже припомнила имя: Джоби Прайс. На «Салли-Энн» он был подручным у Йена Джессопа, парусного мастера. Хороший мальчик. Когда мой зонтик от солнца порывом ветра унесло за борт, он тут же сшил мне новый из обрезков парусины.

Как только Нейл приблизился к нему, Джоби задрожал, зажмурился и до крови закусил губу, чтобы не расплакаться.

— Не бойся, малыш, — потрепал его по плечу хирург. — Ты и моргнуть не успеешь, как все уже закончится.

Забинтованная левая нога Прайса выглядела вдвое толще правой. Грэхем взял ножницы и принялся осторожно, слой за слоем, срезать побуревшие от крови и гноя бинты. Когда он закончил, по лазарету распространился такой жуткий смрад, что мне пришлось зажать нос и дышать ртом. Чудовищно распухшую ниже колена ногу сплошь покрывали багровые, серые и темно-сизые пятна. Из глубокой открытой раны в середине голени торчали обломки костей и сочилась густая желтая слизь, распухшие и почерневшие пальцы были похожи на гроздь полусгнивших бананов.

— Дай парнишке хлебнуть. — Нейл сунул мне в руки бутылку рома. — И постарайся влить в него как можно больше. Потом засунешь ему в рот вот эту штуку, — указал он на кожаный кляп, потемневший и весь изжеванный, с отчетливыми отметинами от зубов, — встанешь в изголовье и будешь держать за плечи. Нет, лучше навались ему на грудь, — передумал хирург, смерив взглядом мою далеко не богатырскую фигуру. — Главное, чтобы он со стола не сполз, когда я пилить буду.

Я вливала ром в горло Джоби, пока тот не начал давиться, а после минутной паузы, дав ему отдышаться и откашляться, повторила процедуру.

— Готов? — осведомился Грэхем, держа в руке длинную лучковую пилу.

— Готов! — откликнулась я, вставив кляп в рот Прайсу и навалившись на него всем телом.

Как и обещал доктор, ампутация заняла всего несколько секунд. Джоби вдруг задергался подо мной, замычал, но тут же обмяк и уронил голову набок.

— Очень хорошо, что он потерял сознание, — заметил Нейл. — Считай, повезло парню. Неси скорее топор, пока не очухался. Куда пошел? Вот же он, в жаровне!

Топорище нагрелось, а вверху даже обуглилось, но не так сильно, чтобы его нельзя было взять в руки. Грэхем выхватил у меня докрасна раскалившийся топор и приложил плоскость лезвия к культе. Зашипела, моментально сворачиваясь, кровь из перерезанных сосудов и запахло горелым мясом.

— Не вздумай блевать и падать в обморок, — угрожающим тоном предупредил меня доктор. — Ты мне еще нужен. Теперь тащи котелок со смолой. Тряпку возьми, не то руки сожжешь.

Угольно-черное варево кипело в котелке на углях жаровни, но в тот момент даже запах смолы показался мне стоккрат приятнее аромата француских духов. Грэхем окунул в котелок обычную малярную кисть и замазал прижженную рану смолой. Потом, отступив на шаг, полюбовался результатом и удовлетворенно кивнул. Джоби еще не очнулся, и доктор воспользовался передышкой, чтобы вымыть руки. Вода в оловянном тазике сразу помутнела. Выплеснув ее в песок, он повернулся ко мне, вручил тазик и приказал:

— Сходи на берег и принеси морской воды. — Нейл вытер мокрые руки изнанкой забрызганного кровью фартука и неожиданно улыбнулся: — А ты молодец, мисс Нэнси, справилась! Не обиделась, что я на тебя покрикивал? Вот уж чего не ожидал, так это встретить тебя здесь! Похоже, ты попала в скверный переплет, девочка. Нет, не говори пока ничего. Потом все расскажешь, когда я освобожусь.

— А Джоби? Он поправится?

— Сейчас еще рано судить, — пожал плечами Грэхем. — Но я точно знаю, что с такой ногой он долго не протянул бы. А так, даст Бог, выживет и еще лет пятьдесят проходит на деревянной ноге. Мистер Грант такие деревяшки вытачивает, что и сносу им нет. Джоби полез на марсель [37] штопать прохудившийся парус и сорвался. Так грохнулся о палубу, что вся кость вдребезги. Тяжело, конечно, остаться без ноги в столь юном возрасте, но малыша Джоби не спишут на берег и не бросят на произвол судьбы, как других моряков-калек. По уставу, он имеет право на компенсацию за увечье в размере полутора сотен фунтов и может оставаться в команде столько, сколько пожелает.

— Что такое устав?

— У нас свои правила, законы, по которым мы живем. И каждый должен присягнуть им. — Нейл засмеялся: — Знаешь, каждый пиратский корабль — это маленькое государство со своими порядками. — Он вернулся в палатку и наполнил огромный шприц какой-то вязкой жидкостью. — Раствор ртутных солей. Помогает от сифилиса. — Из иглы шприца брызнула кривая струя. — Но я не думаю, что тебе стоит помогать мне делать эту процедуру. Сбегай за водой, а потом можешь часок-другой прогуляться. И выше нос, Нэнси! Ты с честью выдержала экзамен, и на сходке я отдам свой голос за тебя.