пустому коридору. Интересно, подумал он, а как тут все выглядит в будни? Наверное, десятки людей спешат по коридорам, сжимая под мышками папки с документами… хотя, нет. Папки слишком толстые и их слишком много. Скорей всего на тележках их катят. Или несут перед собой. Суетятся, сталкиваются, падают, документы разлетаются в разные стороны, а симпатичная девушка вдруг оказывает нос к носу со своим сонбэ, краснеет и прикрывает свои коленки…

— Смотри-ка, а ты у нас развиваешься. — весело говорит Старший: — есть прогресс. Продолжай в том же духе, малыш и скоро ты станешь совсем самостоятельным.

— Но я еще не готов и…

— Расслабься, я никуда не собираюсь. — успокаивает его Старший: — у меня нет тут счетчика дней или чего еще в этом духе. Просто — никто не знает сколько у меня времени, в том числе и я сам. Что это означает? Это означает, что тебе нужно научиться всему как можно скорей. На всякий случай. Ну… а если ты станешь наконец человеком, а я все еще буду с тобой — разве ж это плохо?

— Нет! Конечно не плохо!

— Вот и отлично. Значит — будем учиться. Сегодня будем учиться как правильно составлять исковое заявление об установлении юридического факта.

— Будем учиться? Разве ты не знаешь уже как?

— Скажем так — у каждого законодательства есть свои особенности. И в каждом времени. У вас вообще только с восемьдесят седьмого прямую военную цензуру отменили, до этого и речи о свободе слова не было. Плюс, например тот факт, что тут мужчина при разводе опеку получает автоматически… много деталей. И нюансов. Поэтому — будем учиться вместе. Доставай папку с делом Пак А Су, сегодня сразу составим исковое и распечатаем его тут же. И следующие заявления — тоже распечатаем. Если успеем.

— Но… разве нам не нужно заниматься тем же, чем и всегда?

— Перебирать папочки, сортировать документы, прошивать и готовить к поступлению в архив? — Старший явно усмехается: — я еще в прошлый раз все сделал. Твой братец и остальные сменщики на этом месте ни черта не делали. У вас главное не эффективность работы, а присутствие на ней. Тем более, что они все инвалиды, с них особо никто ничего и спрашивал. Так что сегодня можем заняться делом. Вот, смотри… — Бон Хва чувствует, как его тело само по себе тянется и берет папку с делом Пак А Су: — видишь, почему дата рождения была выставлена неверно? В день рождения они находились за границей, а там в свидетельстве была написана актуальная дата, без ваших чосонских заморочек.

— А… почему ты сам все не сделаешь? Быстрее будет же…

— Потому что иначе ты ничему не научишься. Вот ты в школу свою частную пойдешь, будут тебе морду на переменах бить — думаешь я вмешиваться буду? Ну нет. У нас на руках был кризис, вот я и вмешался. А помогать тебе в школьных драках или там на свиданиях с девчонками я не собираюсь. Ты должен научиться все делать сам, малыш. Не полагаться на меня, на судьбу, на друзей, на Бога или Сатану. Сам, понимаешь? Так что… век живи, век учись. Итак, с мелочей, например с подсудности. В какой суд подается подобное заявление, кто может представлять интересы госпожи Пак, каковы сроки рассмотрения дела, какие документы необходимо приложить к заявлению, нужно ли оповещать заинтересованные стороны или это сделает суд… нужно ли платить судебную пошлину или такого рода дела этого не требуют…

— Как много всего!

— Это только начало, малыш… надеюсь ты выспался. У нас сегодня много работы. То, что студенты юридических факультетов изучают в течении пяти лет — мы с тобой должны освоить за сегодня.

— Это же невозможно!

— Нет такого слова, малыш. Есть слова «я ленюсь» и «мне скучно». И вообще, глаза боятся, руки делают. Давай приступим… — его рука включила рабочий компьютер. Бон Хва вздохнул. Это будет очень долгий рабочий день…

Когда вечером он выехал из здания юридической фирмы — у него дрожали руки. Наверное ноги тоже, но он же на коляске, черт с ними, с ногами… а руками он колеса вперед толкать должен! Он не слышал, как попрощался с Юной за стойкой ресепшена, не понял, как оказался на улице…

— Интересно, как сказывается на нервной системе перегрузка… — задумчиво сказал Старший: — вот ты вроде физически ничего не делал, в кресле сидел весь день… но поди ж ты — устал что с ног долой. При этом я — не устал вовсе. Такое ощущение что у нас с тобой две нервные системы, что, конечно невозможно. Феномен. Это, кстати, наше с тобой преимущество.

— Старший. — сказал Бон Хва, уставившись в пространство перед собой. Он не замечал как его руки толкают коляску по направлению к дому: — я все. Совсем все… можно я?

— Ладно, ладно. Хорошо. Отдавай управление, садись в кресло заднего стрелка… вижу, что устал. Но в школе сам учиться будешь, понял?

— Конечно, сонбэ… — Бон Хва наконец расслабляется и позволяет себя отпустить себя самого и перестать пытаться удержать голову и спину прямо. Старший мягко перехватывает управление и выпрямляется. Толкает коляску вперед.

— Можешь даже поспать. — предлагает он: — у нас сейчас встреча с госпожой Пак будет, а там тебя лучше не показывать.

— Нужна ли нам госпожа Пак? У нас же есть деньги… — замечает Бон Хва, расслабившись окончательно и словно бы смотря кино, только своими собственными глазами.

— Деньги… если бы ты был просто студент… у нас обязательства. Маму твою в центре ухода содержать. Вчера я посмотрел, нельзя ее в дешевый центр пристроить, да и далеко это. А если в нашем городе, то… восемьдесят тысяч в день минимум. С таким-то диагнозом. Уход, противопролежневые матрацы, менять позу каждые сорок минут, массаж, постоянный медицинский контроль за состоянием, специальное питание, минералы, витамины и прочее… в общем не так уж и намного нам этих денег хватит. А еще тебе учиться нужно и что-то кушать. Знаешь, малыш, экономить — бесполезно. Нужно работать над увеличением дохода. — отвечает Старший. Они продолжают катиться по улице, Бон Хва замолкает и думает о том, что относительно небольшой путь от фирмы к их дому — на коляске кажется очень и очень долгим. И трудным. Хотя, если взять коляску с электроприводом…