самооценки, угнетение настроения, как следствие, неверная оценка своих и чужих достижений, и дальше по тому же кругу. С детства она ходила по этому замкнутому кругу и давно уже не предпринимала попыток выбраться из него.

Какая, к чертям собачьим, объективная оценка? Почему одним достается все, а другим гулькина писька? Где обещанная взрослыми справедливость? Она сама давно стала взрослой и точно знала, что справедливости нет.

Потому что иначе бы она, Сизенцева Алевтина, поехала на олимпиаду по литературе и получила в подарок путевку в Великобританию, а не Ленка Соломатина, у которой знаний с ту самую гулькину письку, но мать – завуч в их школе.

Справедливости нет, потому что она заслужила крутого и удачливого мужа, а не вот эту вот мямлю Софийского, который уже десять лет занимает одну и ту же должность с одной и той же зарплатой. Алевтина Софийская и внешне – первая красавица, во всяком случае могла бы быть такой при должных тратах на это. И училась на одни пятерки, пока не поняла, что они вообще ничего в жизни не дают. И готовит она лучше всех своих подруг, и чистота у нее в доме, и дети ухоженные. Она старалась. Изо всех сил. Она заслужила! Но жизнь все равно отвалила ей только гулькины слезы.

Психотерапевт с красным дипломом. У нее должна быть масса публикаций в журналах, конференции, заграницы, дискуссии с коллегами. Но придавило прорвой работы с отечественными шизофрениками, двумя дурными детьми, бесхарактерным мужем и лежачей больной свекровью.

Почему все другим? Почему не ей? Социальная сеть каждый день обновляла ленту, демонстрируя конкретно, что другим и что не ей. Бывшие одноклассницы запускали какие-то тупые челленджи по изучению метафорических карт и марафоны желаний. Гребли деньги лопатой, не отходя от экрана смартфона. Однокурсницы накачивали задницы и обкалывали губы. Все знакомые уезжали восстанавливать организм в Абу-Даби и на Сейшелы, а она последний раз в Приморско-Ахтарске на даче у свекрови была два года назад, потому что та уже год лежит в ее квартире.

Алевтина Анатольевна нервно глянула на часы. Еще два пациента – и она с чистой совестью углубится в ленту социальной сети, упиваясь завистью, как много благ досталось всем и какая ничтожная гулькина писька попадала ей. Алевтина Анатольевна все знала и про дофамин, который вырабатывается в мозгу при просмотре ленты, и про псевдоинформационный дебилизм. Тем хуже.

Незнакомая девица так уверенно зашла в ее кабинет и уютно уселась в протертое неврастеническими задницами кресло, что Алевтина Анатольевна даже не успела раздраженно сообщить, что на сегодня у нее полная запись и она не задержится даже на пять минут. Что они там в регистратуре, совсем умом спрыгнули? Всех психов подряд к ней посылают. Среди психов не бывают с нестерпимой болью. Выпейте валерианки и приходите по записи через два месяца. Она не участковый терапевт.

– Я не на прием, – сообщила девица и так укоризненно на нее посмотрела, что Алевтина Анатольевна смутилась, прикидывая, что за претензии к ней могут быть у совершенно незнакомого человека. – Меня зовут Кира Вергасова. Я из полиции. По поводу Натальи Веденеевой.

Ну вот, опять эта Наталья. Она тогда-то еле отболталась перед главврачом. А полиции-то что от нее надо?

Софийская напряглась, быстро взяла себя в руки и натянуто-вежливо улыбнулась.

– Наталья Веденеева? Так она же… уже давно умерла?

– Открылись новые подробности. Дело возобновили. Вы были ее врачом? С каким диагнозом лечили?

Внимательный взгляд девушки останавливался то на ручке, которую Алевтина Анатольевна крутила в руках, то на волосах, которые она поправила уже трижды. Гостья считывала, что она, Алевтина Анатольевна, нервничает.

– Нет, не была я ее врачом. Она сама практиковала. Мы иногда советовались друг с другом. Редко, в основном по телефону.

Да что ж такое? Почему посетительница так пристально на нее смотрит?

Кира действительно не могла оторвать взгляда от врача. На ее лице не отображалось никаких эмоций. Говорила женщина порывисто, быстро, но с длительными паузами, не знала, куда пристроить руки, однако на лице не отражалось ничего. Совершенно ничего.

– У нее в крови обнаружены антидепрессанты. Это вы ей их выписали? Зачем?

– Да нет же, у нее нормально все было. Антидепрессанты? Нет, не выписывала. – Ручка вывалилась из рук Софийской и укатилась на пол. Женщина не стала за ней наклоняться.

– А другим? – не отступала Кира.

– Не знаю. А почему вы меня спрашиваете? – пожала плечами Софийская, и опять на ее лице не шевельнулся ни один мускул, при этом руки не находили места. Странно как-то.

– Алевтина Анатольевна, Наталья не покончила жизнь самоубийством. Ее убили. Весьма жестоко. У полиции есть версия, что из-за наркотических средств, которые можно произвести из некоторых лекарств. Подозреваемых очень много. Целая группировка. Банда. – Кира заливалась соловьем, не сводя строгого подозрительного взора с врача. – У некоторых подозреваемых в ходе обыска найдены рецепты на серьезные лекарственные средства, на нормотимики, анксиолитики и так далее. Некоторые из этих препаратов просто зайти и купить в аптеке нельзя, даже по рецепту. Только под заказ. И я думаю, что вы уже догадались, что рецепты выписаны вами.

В запугивании невинных психотерапевтов Кира преуспела. У Алевтины Анатольевны тряслись руки, на лбу выступили капельки пота, лицо пылало. Но опять ни один мускул не дрогнул.

– Нет! Не может быть такого! Она не могла так со мной! – Женщина почти рыдала. – Всего несколько бланков. Нет, так не может быть. Мне надо с кем-то проконсультироваться. С адвокатом? Вы… вы мне даже удостоверение не показали…

Кира выпрямилась, тяжело вздохнула, сделав вид, что над чем-то подумала и решила.

– Честно говоря, я не думаю, что вы, взрослая умная женщина, замужняя, мать, в конце концов, способны травить и убивать людей, – Кира старалась говорить доверительно, – поэтому я решила заехать к вам сама, еще до того, как на вас выпишут орден и сюда понаедут… люди в масках. – Кира не дала женщине опомниться и понеслась дальше: – Вы попали в весьма серьезные неприятности, и вам нужно хорошенько подумать о своей дальнейшей судьбе.

Алевтина Анатольевна смертельно побледнела. Кира, похоже, перестаралась, если тетка сейчас рухнет в обморок, ее визит не останется незамеченным. Самбуров будет орать, как резаный пингвин. С чего наши добропорядочные граждане считают, что по каждому аресту выезжает группа захвата в бронежилетах и касках? Девушка быстро продолжила:

– Уверена, рецепты оказались у преступников каким-то случайным образом, не напрямую по вашему умыслу. Потому вы мне расскажите, что знаете, и, может быть, мы сможем обойтись просто беседой. Без обысков, арестов, оповещения руководства больницы.