раскрывать истинный ход моих мыслей, что заставил меня пойти всему наперекор? С личной точки зрения, это будет слишком, но мне нужно, чтобы он понял, что я не какая-то дрянь, которой хотелось трахнуть профессора.

— Честно? — начинаю я.

— А есть другой вариант? Вы хотите обмануть меня? — Он вопросительно выгибает бровь.

— Нет, сэр, — сглатываю я.

— Хорошо. Я думал, мы хорошо начали, со всей честностью, так давайте продолжим в том же духе. Продолжайте.

Я начинаю с расставания с Лиамом, как меня это просто убило. Объясняю, что не хотела ничего чувствовать, в отчаянии желая, чтобы боль ушла. Грейсон был привлекательным, зажег во мне искру. Это короткое отвлечение помогло отвести мысли прочь от Лиама. Но мне нужно было больше. Я была согласна на свободные отношения с Грейсоном, так как не хотела других серьезных отношений. Лиам испортил мое представление о существовании любви. Мне было все равно, что Грейсон был моим профессором. Мне просто хотелось тех чувств, что он вызывал во мне, от чего боль от расставания с Лиамом потихоньку проходила.

— Кто предложил эти «свободные отношения»? — спрашивает доктор Грир, показывая пальцами кавычки. — профессор Майклз подошел к вам? — Декан смотрит на меня с явным отвращением, откинувшись на спинку кресла, и начинает потирать щетину на подбородке. Могу представить, что он обо мне думает, но мне нельзя отступать. Колени начинают дергаться, пока я продолжаю рассказ о первой встрече с Грейсоном вне универа.

— Мы сталкивались несколько раз из-за его сводной сестры, Бэйли, потому что она — хорошая подруга моей лучшей подруги. Она устраивала вечеринку у бассейна в доме своих родителей, и там я впервые встретилась с Грей… то есть, с профессором Майклзом вне универа. Мне кажется, влечение было взаимным, но мы его проигнорировали. Еще раз мы встретились на другом его семейном событии, но до другой встречи на дне рождения Бэйли мы никак не реагировали друг на друга. — Мне кажется, я слишком много рассказываю, но остановиться не могу. Мне нужно, чтобы декан увидел картину полностью, как у нас с Грейсоном все начиналось. Не позволю ему думать, что Грейсон был еще одним профессором-извращенцем, соблазнившим меня спать с ним. Рассказываю, как Грейсон тем вечером пришел ко мне и извинялся за то, как обидел меня, отвергнув. Он пытался поступить правильно. Грейсон объяснил, как тяжело ему было держаться от меня подальше, и что выбор полностью за мной. Как отправилась к нему на следующий день, трезвой и желающей. Не появись я в его отеле, с его стороны не было бы больше никаких преследований и предложений.

Доктор Грир просто кивает головой в нужных местах, но не могу понять, о чем он думает. Его брови неодобрительно хмурятся, и мне кажется, что я делаю только хуже. Я покусываю нижнюю губу и впиваюсь ногтями в ладони, меня накрывает настоящим страхом.

— Профессор Майклз когда-нибудь показывал вам задания и материал вне классной комнаты? — Декан щурится на меня, выискивая признаки вранья.

Я ждала, пока это обвинение поднимет свою уродливую голову. Рьяно качаю головой от абсурдности его вопроса.

— Конечно нет! Он был даже строже чем к другим!

— Как это? — интересуется декан.

Я рассказываю, как как-то опоздала на занятие, и была наказана. Грейсон никогда не позволял мне нарушать правила из-за наших отношений. Я также рассказываю, что Донован всегда контролировал все экзамены. Декан спрашивает, была ли я в отношениях с другими профессорами, и я отрицаю. Он вообще меня слушал?

— И каким по вашему мнению должно быть ваше наказание за целенаправленное нарушение правил? Что бы вы сделали на моем месте? — Он встает и обходит стол, опираясь на его край. Между нами меньше полуметра, и от этой близости у меня на висках выступает пот. Его глаза — холодные и пронизывающие, вне сомнений, он пытается напугать меня. Как мне, черт побери, ответить на этот вопрос? Не хочу предлагать ему варианты, которые несопоставимы с моим обвинением, но и, черт возьми, не подам идей, как заставить меня платить по полной.

— Не знаю, сэр, — отвечаю я неохотно.

Он наклоняется еще больше, останавливаясь в нескольких дюймах от моего лица. Я сглатываю комок в горле. Он играет со мной, наслаждаясь моим дискомфортом.

— Хм-м, — мычит он. — Этот ответ говорит о том, что вы мало думали об этом во время своего… — Он делает паузу для максимального эффекта. — Как вы это назвали? Сексуальным лечением? — Он смотрит на меня в упор, а я пытаюсь не отводить взгляд.

Я не так это назвала, придурок. Не удостаиваю ответом его риторический вопрос. Вместо этого смотрю ему в глаза, пока мои колени отплясывают в два раза быстрее. Доктор Грир вопросительно выгибает бровь, а потом выходит из моего личного пространства. Говорит мне, что у него остался один последний вопрос, и с облегчением делаю вдох. Я должна была догадаться, что каким это тоном было произнесено, что этот последний вопрос будет просто полнейшим ударом.

— Вы готовы расстаться с профессором Майклзом, если это поможет изменить ваше наказание с исключения на отстранение?

Твою мать. На все предыдущие вопросы я до сих пор отвечала со всей честностью. Декан чувствует мое колебание и набрасывается:

— Позвольте перефразировать вопрос, мисс Галлахер. Вы готовы выбросить свой академический статус ради Грейсона?

Почему-то, то, как декан назвал Грейсона по имени, а не профессором, возвращает мою ситуацию от событий прошлого семестра к данному моменту. Мне действительно позволят закончить оставшиеся месяцы и выпуститься после такого устрашающего выступления? Его вопрос полностью нормальный, не могу поверить, что позволила любви затуманить мне разум до этого момента.

Ответ на этот вопрос должен быть простым, но сердце болит от мысли расставания с Грейсоном. Логичный ответ прост. Я не могу выбросить все то, над чем до сих пор работала, да и маму разочаровать не могу. Она стольким пожертвовала и столько вложила, чтобы я смогла получить образование. Моя жизнь полный отстой. Любовь не жестока… что не скажешь про жизнь.

— Я выберу образование, — отвечаю я.

Мои губы дрожат, а слезы жгут глаза. Мне просто нужно продержаться подольше. Не могу позволить доктору Гриру увидеть, насколько это решение разрывает мне сердце.

Он с неуверенностью смотрит на