А еще она говорила о новой крепости и называла место как раз там, где он и сам уже заложил укрепление. Конечно, женщина могла просто знать об этом, но уж слишком много совпадений, Биргеру верилось в ее пророчество. Теперь верилось.

А если бы он поверил сразу и не пошел на Гардарику, не сбылась бы первая часть, как тогда со второй? Зять короля решил, что все происходит правильно, если рассеченная бровь – плата за будущую возможность править Швецией, то это совсем небольшая плата, глаз цел, и ничего страшного не произошло. Мысленно Биргер был уже далеко не только от берегов Гардарики или собственного шнека, но даже от короля Эрика. Женщина сказала, что он поставит город, который будет столицей Швеции на тысячелетие? Тогда это должен быть прекрасный город, с ровными улицами, разумной планировкой и сильной крепостью, обязательно сильной крепостью.

За бортом плескалась вода, скрипели доски, лениво переругивались бездельничавшие гребцы, попутный ветер быстро нес драккар к берегам родины. Их не ждал там восторженный прием или слава, но сейчас Биргеру было все равно. Вспомнились только синие глаза другой женщины, которую он поселил у себя вроде как заложницу, а в действительности просто потому, что очень хотел сделать наложницей. Она согласна, а это значило, что, вернувшись в Швецию, он постарается спрятать женщину от чужих глаз и наслаждаться ею, пока это будет возможно.

Шнеки шведского войска медленно втягивались в бухту. Их не встречали толпы восторженных соотечественников, не звонили колокола, не были слышны крики прославления… Шведское войско с позором возвращалось домой. Не все ушедшие шнеки были на плаву. Далеко не все ушедшие в поход теперь сошли на берег, а многие из сошедших были ранены.

Биргера вынесли на носилках и сразу же увезли в его замок. Улоф Фаси проследовал мимо любопытствующих, низко опустив голову.

Король Швеции Эрик тоже не вышел встречать своих воинов: побежденных короли не приветствуют.

Ингеборга уже знала о провале похода, раньше шведских шнеков примчался норвежский, высадив на берег несколько израненных рыцарей и их оруженосцев, норвежцы обругали неудачников и отплыли восвояси, сопровождаемые проклятиями тех, кого они привезли. Оказавшийся в это время на пристани народ живо поинтересовался, почему такие страсти и где все остальные? В ответ рыцари, не сговариваясь, живо описали предательство норвежцев, первыми удравших с места боя, ранение Биргера и полный провал всего похода. Эрику тут же доложили, он не сразу и поверил. Биргер мог провалиться? Не может быть! За стойкость своего зятя и его осторожность он мог поручиться хоть перед самим Господом Богом! Но рыцари клялись и божились. Их потрепанный вид подтверждал сказанное.

Сомневались всего лишь день, потом прибыли остальные и все стало понятно.

Эрик приехал в замок сразу, как только узнал о приходе шнеков. Ингеборга встретила брата со слезами на глазах:

– Эрик, он тяжело ранен! Не знаю, выживет ли?

Этого только не хватало! Русы не только разбили шведское воинство, но и смертельно ранили Биргера? Эрик Картавый почувствовал, что его тоже покидают силы. Совсем недавно он даже мечтал о том, что зять сложит голову в этом походе, а вот тот вернулся раненым, и король в панике? Эрик лукавил сам с собой, если бы Биргер погиб как герой, это было бы весьма кстати. Но он вернулся после полного провала и раненым. Теперь неважно, умрет он или останется калекой. Поражение спишут на него, а значит, и на короля, который доверил поход таким бестолковым людям – Улофу Фаси и Биргеру. Ну, Улофу не привыкать, его часто поносят по поводу и без, а что будет с заносчивым Биргером? Этот слова против себя не позволял сказать. Как теперь быть с его поражением?

Король взял себя в руки и отправился выражать сочувствие по поводу тяжелого ранения зятю. Биргер и впрямь лежал с полностью замотанной головой, а вокруг крутился все тот же лекарь, что уговаривал его молчать в первые часы после боя. Лекарь бросился навстречу Эрику:

– Ваше величество, вы не должен сейчас тревожь великий рыцарь! Он очень плохо… очень! Русский витязь ранить рыцарь… это… колдовство…

Сзади отозвалась Ингеборга:

– Конунг этих русов при помощи заклинания ранил Биргера в лицо.

– Какого заклинания? – поразился Эрик. Ни о каком заклинании прибывшие первыми не говорили. – Что за глупость?

Губы сестры обиженно поджались:

– Ты считаешь, что попасть в узкую щель забрала на полном скаку можно без помощи колдовства?

Король едва не повторил то, что несколькими днями раньше заявил ненавистный Биргеру Мельнирн:

– Или с помощью умения…

Он вовремя остановил себя, мгновенно осознав, что зять прав. Теперь можно списать поражение на колдовство, а беспомощность Биргера на его рану. Собственно, так и было. Шведы не учитывали только одно – князь русичей Александр очень хорошо владел не только копьем.

Позже король поговорил с зятем один на один, но Биргер стоял на своем: он ранен в первые минуты боя, потому возглавить разгром русов не смог, а Улоф оказался болваном. Норвежцы же вообще бежали, датчане простояли просто так… На вопрос Эрика, как получилось, что русы смогли напасть неожиданно, Биргер поморщился, несмотря на боль:

– Если бы эти самоуверенные идиоты послушали меня и были осторожны! Ты тоже виноват в поражении, Эрик!

– Я-то почему? – возмутился король.

– Надо было ставить во главе похода меня, а не этого болвана Улофа!

– Но ты фактически управлял всеми, они же слушались тебя, – попробовал робко возразить Эрик, отметая свою вину.

– Нет! Я командовал только своими людьми, а те же норвежцы подчинялись Улофу! И все были против меня, обвиняя в трусости из-за осторожности. Стоило послать людей в лес на разведку, и все тут же начинали кричать о том, что я боюсь.

Вот тут Биргер говорил правду, он действительно опасался возможного нападения, но несколько преувеличивал, ведь сумей он настоять, и Улоф Фаси сделал бы все по приказу зятя короля. Но для Биргера были важны две вещи: во-первых, убедить всех, что его ранение произошло из-за применения колдовства и привело к тому, что зять короля больше не мог руководить боем, а во-вторых, что все провалилось именно из-за того, что его не слушали.

Биргер очень постарался, чтобы шведы как можно скорее забыли этот провал, а если и помнили, то только его ранение и героическое поведение во время похода. И преуспел, он так и остался героем, а позже, после смерти бездетного Эрика Картавого, смог объявить королем своего сына и стать при нем регентом.

Шведы запросили у Великого Новгорода мир. В своем письме король Швеции клялся не приходить на Русь войной. Так князь Александр Невский победой на Неве надолго обеспечил мир хотя бы с одной страной.

С другими мир еще предстояло завоевывать, не все учатся на ошибках соседа, есть такие, что им только радуются. И бьют лбы теми же граблями.

Все произошло, как описано в летописях, в чем я лично и не сомневалась. Александр ранил Биргера, шведы и остальные быстренько унесли ноги, можно праздновать. Я могла радоваться еще и тому, что сработало мое предупреждение, ведь говорила же когда-то Биргеру, что, если его ранят, нужно спешно удирать, не то будет такое… такое…