— Рель, Оюн, скажите честно, вы вообще, что-нибудь ко мне чувствуете, или я только средство для достижения цели в ваших магических играх?

Оюн вскочил на ноги.

— Терри, ты что, бредишь? Ты часть моей семьи, и я поклялся защищать тебя как родную племянницу. Оюн заметался по комнате, то и дело, выходя из зоны покрытия иверса. — Объясни ей Рель!

Глаза Амареля заледенели.

— Она думает, мы достаточно безжалостны, чтобы пожертвовать ею ради высокой цели, и достаточно циничны, чтобы притворяться столько времени близкими ради этого. — Сказал он безжизненным голосом. Я тут же пожалела, что потеряла самообладание. Моя решимость добиться ответов сломалась, как сухая ветка. Я изо всех сил старалась не расплакаться. Взгляд Амареля смягчился.

— Я напугал тебя, прости. Ты можешь не верить, но мы оба поклялись защищать тебя, и не позволим причинить тебе вред. Да дело даже не в клятве. Ты — моя семья, единственное существо, связанное со мной по крови которое я хочу видеть в своей жизни. Твое присутствие в ней изменило мое существование к лучшему. Твоя забота сделала меня нужным. При всей моей безжалостности близкие очень важны для меня. Именно поэтому их так мало.

Это были неожиданные слова. Я во все глаза уставилась на Амареля. На мгновение его ледяная маска соскользнула, открыв глубокую, необъятную тоску. Он не был безупречен, но был живым. Разрыв с семьей и одиночество причиняли ему боль. Дружба не могла полностью этого заменить.

Неожиданно для себя я сказала:

— С того момента как очутилась на Дракаре я словно блуждаю в густом тумане. Я не понимаю, куда идти, поскольку не знаю, где нахожусь. Вы не представляете, как я устала все время быть начеку, гадая, где враг, а где друг. Ужасно хочется к вам, в Большой дом Батов, к своей семье. Я так соскучилась!

— Потерпи, детка, я уже знаю главного виновника охоты на тебя. Осталось найти, где эта мразь прячется. И попутно выловить как можно больше его помощников. Совсем немного и сможешь вернуться. Мы тоже скучаем. — Сказал Амарель.

— Я думаю, конспирация не сильно пострадает, если я как один из глав клана завтра навещу дальнюю родственницу. — Добавил Оюн.

— Не грусти, Ветерок. Ложись спать. К обеду увидимся. А с тобой мы пойдем пить ролийскую настойку, нервы лечить. И не спорь. С вами двумя они у меня совсем не к варху стали!

Мы попрощались, но вопреки рекомендации Оюна и здравому смыслу спать я не пошла. В таком взвинченном состоянии все равно не усну.

Сходила на кухню и, заварив полный чайник травяного сбора, вернулась к себе. Вытащила на балкон плетеное кресло, раскопанное мной среди хлама во время реконструкции. Уложила в него подушку с травами, оставшуюся после зимнего праздника Трех светил и плед, подаренный Харусой. Устроившись в кресле какое-то время просто сидела, невидящим взглядом следя за продвижением по небосклону Младшего Всадника.

В голове прокручивались тысячи земных воспоминаний. Грустных и веселых, глупых и трагичных, порой забавных или трогательных.

Вот передо мной покрытый паркетом пол, по которому маленькая девочка учится ходить, смешно качается на пухлых ножках с серьезным выражением на крохотном личике. Позади нее другая малышка чуть старше укладывает зайку спать. Опускаюсь на колени. Моя кроха топает ко мне. Еще чуть-чуть…. Ой, она шлепается на попку и громко икнув от неожиданности кривит губки, решая плакать или подождать. Старшая девочка с смешным бантом, съехавшем на бок подползает к крохе и протягивает ей игрушку.

Другое воспоминание заставляет вздрогнуть. Два нескладных худых длинноногих подростка катаются на роликах во дворе. Старшая дочка едет уверенно, показывая младшей как тормозить. Слегка сгибает ноги в коленях и подставляет правый ролик перпендикулярно сзади к ведущей левой ноге. Замедляется и останавливается. Младшая, не сумев повторить маневр, влетает на полной скорости в колючие кусты напротив.

Явственно чувствую запах зеленки, которой обрабатываю многочисленные вытянутые царапины, превращающиеся с моей легкой руки в зеленые тигриные полоски…

Вот мои девочки преображаются снова. Две стройные красавицы с каштановыми длинными волосами и широко распахнутыми глазами машущие мне из окна поезда отправляются на учебу в университет. Большой город манит их обещанием приключений. Не уезжайте, скорей возвращайтесь, ко мне…

Картинки из воспоминаний пролетают одна за другой. Дочки, мама, муж. Я перебирала их, как великие драгоценности, осматривала и любовно складывала в дальний уголок моей души. Оплакала свои разрушенные чувства к мужу, простила ему появление другой женщины. Оставив только хорошие воспоминания, отпустила свою боль, за которую цеплялась как за щит. Младший всадник давно скрылся за горизонтом, а я все сидела не в силах подняться и шагнуть в новый день свободной.

Глава 29 Терри Бат

Оюн приехал к обеду, как и обещал. Я даже успела выспаться до встречи с ним, в наглую прогуляв тренировку. Встретила младшего дядюшку на проходной и тут же повисла на нем, радуясь присутствию родного человека. Точнее орка.

Для меня представители всех рас в первую очередь были людьми. Способными думать и чувствовать. А уже потом делились на виды, как на национальности.

Оюн тоже сграбастал меня в медвежьи объятья и закружил по дорожке. Солнце вовсю светило, и на душе было легко и радостно. Прав Амарель, давно пора было отпустить прошлое. Сейчас хотелось улыбаться и обнять весь мир.

— Куда пойдем сначала, смотреть наш корпус или прогуляемся здесь? — Спросила я.

Вообще родственникам в академию без специального разрешения ректора ход заказан, но Рель позаботился о пропуске для Оюна. У нас впереди был почти весь день.

— Давай погуляем по академии, с выпуска тут не был, ностальгия. — Протянул Оюн. — Начнем, пожалуй, со столовой. Там еще работает ора Пецка?

— Это такая здоровенная орчанка с пятым размером груди?

— Она самая, веселая женщина. Мы с Релем часто у нее наказания отбывали, картошку без магии чистили. А она нас подкармливала. Хорошие были времена. Вот бы сейчас ее пирожков с маком и сахаром! — Мечтательно закатил глаза он.

Мы медленно шли по аллее к главному корпусу. Оюн разглядывал изменения и рассказывал смешные истории из их с Амарелем студенческой жизни. Я чуть живот не надорвала. Встреченные нами по пути адепты с любопытством глазели на моего спутника.

Еще бы, высокий накачанный орк в ритуальных татуировках, покрывающих руки, с коротким ирокезом и бритыми висками. Ну и со знаменитой улыбкой Батов, куда ж без нее! Встречных девушек можно было укладывать штабелями, их так и косила природная харизма моего старшего родственника.

В столовой было многолюдно и шумно,