жилища высоту. При устройстве крутого подъема кровли строители столкнулись с тем обстоятельством, что чем круче кровля, тем ближе подвигаются к стенам ее сливы, что, за отсутствием желобов, чрезвычайно невыгодно отражалось на нижнем основании клетей храма, подвергавшихся быстрому гниению от западавших атмосферных осадков. Стремление устранить этот недостаток заставило изобрести ту особую форму окончания верхних частей клетей, которая называется «повалом», от слова повалить. Повалы эти в клетских храмах образуются от постепенного удлинения верхних венцов западных и восточных стен клетей. Таким образом, верхние венцы северных и южных стен храма как бы сваливаются со стены, образуя дуговой подкарнизный выгиб, что и будет «повалом». Эти повалы служат основанием для устройства «полиц» или сливов, далеко отводящих воду от стен храма. Из перечисленных выше клетских церквей повал Усть-Паденгской церкви очень незначителен, несколько больше он у Егомской, еще больше у Осиновской и особенно велик в древней Монастырской. В небольших часовнях достигали ломаной формы кровли и без помощи сильных повалов, попросту захватывая под полицы части коротких стен. Такой прием мы видим в часовне села Вятчинина Соликамского уезда Пермской губернии, срубленной, видимо, в XVIII веке. Многогранная форма алтаря при высоком клинчатом подъеме кровли дает, в сущности, прототип шатровой церкви. Весьма возможно, что глаз древних строителей постепенно настолько привык к этой форме, что переход к церкви «древяной вверхъ» был для них нетруден и, вероятно, почти неприметен. Им должно было казаться, что новшества никакого эта форма не ввела.

Удачное применение повалов, сохраняющих от гниения основание храма, вызвало применение их и при устройстве галерей. Повалами здесь называются те огромные бревенчатые выпуски от прилегающих к галереям стен храма, которые служат основанием для нижнего венца галерей. Устроенные таким образом галереи кажутся висящими, прилепленными к стенам храма, что дает общей храмовой группе своеобразный и живописный характер. Такое применение повалов, освобождающих строителей от устройства особого подклета для галерей, встречается часто и в жилищах, особенно при устройстве холодных частей избы – сеней, крылец и т. п.

В заключение нужно упомянуть, что как бочечные части кровли, так и клинчатые состоят не из строительных частей, а представляют собой не что иное, как продолжающуюся рубку стен, где удлинением или укорочением соответствующих венцов дают верхней части клети ту или иную форму, как мы уже видели в Вятчининской часовне. Таким образом, кровля храма составляет со стенами одно монументальное целое, позволяя доводить их размеры до размеров гигантских. Купола и их шеи, как уже было упомянуто, всегда крылись в чешую, прямые же скаты, полицы и проч. крылись в два слоя с прокладкой бересты, или «скалы», обрезным «красным» тесом, называвшимся поэтому «подскальником». Нижним концам его придавали форму притупленного острия копья. Покрытие кровель железом и обшивка стен снаружи храма тесом есть явление весьма позднее, вызванное желанием сохранить ветшающий храм или сделать его теплым. При толстых 12-вершковых бревенчатых стенах обшивка тесом вновь выстроенного храма являлась бы ненужной роскошью, особенно если принять во внимание трудность приготовления теса без помощи продольной пилы.

XIX. Шатровые храмы

На севере, богатом великолепным строевым лесом, больше всего был в ходу тип церкви, называемой в летописях и актах «древяна вверхъ». Церкви эти обыкновенно очень велики по объему и достигают нередко чрезвычайной высоты. Вся сущность строительного приема, характеризуемого термином «древяна вверхъ», заключается в устройстве главного помещения для молящихся в виде башни. Кровельное покрытие такой башни, устроенной «кругло», т. е. гранником, неминуемо образовывало форму гранника же, имеющего почти всегда вид восьмискатной пирамиды, увенчанной главой. Такая форма получила название «шатра». Высокий подъем шатра, подобно клинчатому покрытию, также требовал повалов и полицы для отвода влаги.

Шатровый храм значительно отличался от клетских и своей высотой, и своим сильно подчеркнутым стремлением вверх. Изумительно, как красива, до чего проста и рациональна и как обдуманна эта глубоко национальная форма храма. Сохраняя традиционные три части, – алтарь, главное помещение и трапезу, – планы шатровых храмов имеют одно существенное отличие от планов клетских, а именно, главная часть храма образует восьмиугольник. Преимущество такой формы перед четырехгранником заключается прежде всего в возможности значительно увеличить вместимость храма при употреблении бревен даже гораздо меньшей длины, нежели те, которые нужны для четырехгранника. Затем устойчивость восьмигранного сруба несравненно значительнее, как при неравномерной осадке здания, поставленного прямо на «пошву», так и в смысле сопротивления постоянным северным ветрам. То же можно сказать и про шатровую кровлю. В особенности выгодна эта форма при сопротивлении ветрам, тогда как широкая сторона кровель клетских церквей по своему положению на севере и юге находится в условиях, чрезвычайно неблагоприятных. Но самое важное преимущество шатровых церквей заключается в их центральном приеме, позволяющем придавать храму крестообразный вид, непринужденно окружать его приделами, трапезными, галереями и придавать бочками и кокошниками всему этому необыкновенно живописный и грандиозный вид.

Плановое развитие шатровых храмов шло тем же путем, как и клетских. Первичный прием состоял в делении храма на три части, из которых самая обширная, восьмигранная, помещалась в центре, а с востока и запада к ней прирубались два четырехгранника для алтаря и притвора. Таково устройство Георгиевской церкви в Вершине на реке Верхней Тойме Сольвычегодского уезда. Построенная в 1672 году[156], она является одной из самых стройных церквей по всей Северной Двине, притом она сохранила до наших дней свой первоначальный облик. Этот тип шатрового храма надо признать наиболее древним, ибо таким же точно образом срублена и более древняя церковь Владимирской Божией Матери в Белой Слуде Сольвычегодского уезда. По клировым записям она построена в 1642 году и отличается от предыдущей церкви устройством особой галереи, огибающей ее с запада и захватывающей северную и южную стены восьмерика, в которых прорезаны двери. Иногда галереи эти заменялись рублеными помещениями, конечно, в целях увеличения вместимости. Такое помещение устроено вокруг обычного западного прируба у церкви Николая Чудотворца в селе Панилове на Северной Двине, в Холмогорском уезде. Церковь эта еще древнее Белослудской и, быть может, древнее всех церквей, дошедших до нас в безусловно нетронутом виде. Она была освящена в 1600 году и, вероятно, срублена в 1599 году[157].

Нет возможности передать то исключительное впечатление, которое она производила. Покривившаяся, с выпяченными кое-где бревнами, она грозила рухнуть при малейшем порыве ветра, и было жутко стоять в ветреный день подле ее скрипевших стен. Но уходить от них не хотелось, как не хотелось покидать и ее внутренних помещений, если удавалось забраться в них. Ее необычайная подлинность странным образом манила к себе, почти гипнотизировали ее никем никогда не