— Мои способы не противней твоих, — парирует Лана. — Ты же понимаешь, что он с тобой развлекается? Ты не его круга. И у тебя огромные проблемы с его семьей. Не понимаю, почему ты все еще здесь!

— Я пообещала ему дождаться. Если скажет уйти — уйду. Унижаться как ты не буду.

— Это не унижение, милочка. Это любовь! А ты поверила в сказку. Что Ян пообещал тебе? Что бы ни было, уверяю, ты с ним ненадолго.

— А ты считаешь Яна лгуном? Или недорослем, который не знает чего хочет?

— Нет конечно. Он всего лишь заблуждается. Но поверь, вернутся его родители… Старшие братья. Насядут скопом. И объяснят, что он совершает огромную ошибку. И ты — в пролете, милочка. Никто никогда не поверит в этой семье… что ты не охотница за деньгами. Ведь ты была ею. И да, я провела расследование… Ты еще и собой торговала. Боже… как же нужно низко пасть… Бедный Ян. Наверное, причина в том, что у него никогда не было такого секса.

— Какого?

— Со шлюхой. Когда можно все. Я знаю о нравах этого заведения… Хорошо знакома с владельцем.

— Тогда чем ты лучше меня?

— Тем, что я — сторонний наблюдатель. Изучать шлюх — совсем не то что быть шлюхой. Даже такая недалекая как ты, должна понимать разницу. А ты, дорогуша, самая что ни на есть шалава. Которая пришла туда продать себя подороже. И думает, что сорвала Джек-пот…

— Кхм, извините дамы, я похоже помешал…

Если бы не вернувшийся Михаил, я бы, наверное, набросилась на Лану и расцарапала ей лицо. Но блондинке удалось сохранить свою идеальную рожу в целости и сохранности. После нашего разговора лишь я приобрела свежие шрамы. Меня еще долго трясло после того как вернулся Миша, а Лана поспешно покинула нас.

Я не могла перестать думать о словах Ланы. Какие из них были ложью, какие — лишь попыткой побольнее уколоть меня… а что — правдой. Как бы то ни было, одно несомненно — Ян не свободен. Он знает, что Лана имеет на него виды… Но ни слова не сказал мне. И с ней не поговорил.

Что если она права, и он лишь развлекается со мной? Внутри горит обида, пока идем к машине. Миша несет Сашку на руках, девочка вырубилась в один момент. Я переживаю, что мы слишком много позволили ей играть после операции. Но Михаил уверяет — все в порядке.

— Это выходит стресс. Она же сидела несколько дней сиднем в комнате. А ребенок очень подвижный. Ей нужны прогулки… игры, занятия.

— Я… не уверена, что останусь. Так что лучше эту информацию тебе передать слугам…

— Вот это заявочки, мамаша. Бросишь ребенка? — шутливо вопрошает Михаил. — А я завтра вас на прогулку пригласить хотел…

Подъезжаем к дому, Миша на руках несет девочку, дом тих и пустынен, нас выходит встречать лишь взволнованная Татьяна.

— Как дела? — спрашивает испуганно, смотря на Михаила.

— Все хорошо, — отвечаю шепотом. — Так никто и не объявился?

Имею в виду Агату, но и о других членах семьи хочется знать заранее.

— Нет… Агата звонила, приедет утром. Ольга — пропала. Не отвечает на звонки, абонент не доступен. Очень странно, ведь хозяин именно ей поручил девочку, — отчитывается передо мной Таня.

Вот как. А я недоумевала, почему Сашку оставили на попечение некомпетентной молодой служанки. Меня Ян не просил ни о чем, что было обидно… Но теперь хотя бы понятно, что сестре он доверял больше.

— Поможешь отнести ее в мою комнату? — прошу Михаила, и тот кивает. Поднимаемся по лестнице. Татьяна идет за нами. В комнате прошу опустить девочку на мою постель.

— Почему вы решили оставить его здесь? — недоуменно спрашивает Таня.

— Иди спать, — отвечаю устало. Все объясню утром. Ребенок вне опасности, это главное. Проблема была в зубе. Мы все решили, вылечили, все под контролем.

Выходим за дверь. Татьяна бросает на нас с Мишей несколько любопытных взглядов, но ничего не сказав, уходит.

— Спасибо еще раз тебе огромное, — обращаюсь к мужчине, который сейчас мне кажется прям таки ангелом-хранителем.

— Значит, никаких отъездов? — прищуривается Миша.

— Я не могу оставить ребенка, пока в доме ни одного Морозова, — вздыхаю.

— Ты очень ответственная…

— Спасибо, Миш, но мне сейчас не до комплиментов. Я дико устала.

— Отдыхай. Увидимся завтра.

— Хорошо.

Спорить и говорить, что это ни к чему, и завтра я уже сама справлюсь — нет сил, да и нравится мне этот человек, не хочется отказывать ему и проявлять черствость, неблагодарность. Миша приятен мне не как красивый мужчина, а как друг. От него так и чувствуется сила и надежность. Хотя обычно красавчики наоборот, настораживают. С ним я чувствую себя спокойно. Может, потому что он не знает о моем прошлом, ему не за что меня осуждать. Но уверена — Лана недолго будет держать его в неведении. Скорее всего позвонит даже сегодня, расскажет. Но мне плевать. Еще один осуждающий меня человек… Одним больше, одним меньше — какая разница?

Ложусь в постель, но сон не приходит. Пялюсь в потолок, в голове рой мыслей. Как поступить? Что будет дальше? В моей жизни сплошные зыбучие пески — один шаг и можно провалиться в бездну…

Малышка стонет во сне, ворочается, а потом вдруг прижимается ко мне, доверчиво. Меня окутывает ее сладкий детский запах. И вдруг так хорошо становится, так уютно, спокойно. Обнимаю ее и крепко прижимаю к себе, мгновенно проваливаясь в глубокий сон.

Просыпаюсь, наблюдая как яркий солнечный луч пробивается сквозь щель между занавесками. Бросаю сонный взгляд на часы — начало девятого. Крошка все еще обнимает меня, спит так сладко, что невозможно оторваться от этой умиротворяющей картины.

Тихонько высвобождаюсь из Сашкиных объятий, встаю, одеваюсь. Закончив с утренним туалетом, спускаюсь на кухню, ко мне бегут Татьяна, Самира, и другие слуги. Окружают меня, чем смущают ужасно.

— Хозяин звонил, — сообщает Татьяна. У него на стройке проблемы со связью, он вам вчера весь вечер пытался дозвониться. Я ему рассказала, что было вечером!

— Надеюсь ты не волновала его?

— Нет, я сказала, что все в порядке, что вы справились. Я сама-то многое не поняла…

— Я все объясню позже. Сейчас меня волнует чем кормить малышку. Она такая худенькая. Наверное, надо кашу сварить… Геркулесовую. Это возможно?

— Конечно. Мы ее и до вас кормили, обиженно говорит Самира.

— Но она почти не ела, — фыркает Таня.

— У ребенка болел зуб, — сообщаю женщинам. — Сейчас все должно уже пройти. А потом, наверное, мне нужно по магазинам…

Хмурюсь, потому что своих денег у меня нет. Но Ян оставил карточку… Я не собиралась ни копейки на себя тратить, но на девочку моя гордость не должна распространяться.