При виде счастливого выражения на лице Айрин Диана не могла удержаться от вопроса:

— А каков из себя Ронан? Он похож на Джада?

— Да, правда, не такой высокий и чуть потоньше. Но Ронан еще молод, ему еще расти и крепнуть. — Голос у нее задрожал. — Я молю бога, чтобы он послал моему мальчику такую возможность.

— Джад говорил мне о своем плане обменять брата на заложницу. А в чем обвиняют Ронана?

— В покушении на судью — лорда Керкленда.

— И он виновен?

Долгое время единственным звуком в комнате было потрескивание дров в камине. Потом Айрин вздохнула.

— Все зависит от того, на чьей вы стороне в политике. Ронан и его друзья пошли к судье протестовать против нового налога на фермеров. Разгорелся спор, вызвали охрану, чтобы их выпроводить, и началась потасовка. В драке опрокинули фонарь, и вспыхнуло пламя. Все выскочили, только Ронан заметил, что горящая балка зажала лорда Керкленда, сидевшего за столом. Мой сын ухитрился его вытащить. И знаете, что он получил за свои героические усилия? Ожоги на руках и смертный приговор!

— А его друзья? Кого-нибудь из них тоже обвинили?

— Нет. Они бежали, а Ронана схватили. Главный констебль, недавно прибывший из Англии, решил на его примере дать урок остальным. Он сказал, что мой мальчик — мятежник и опасен для всех в деревне. Он использовал свое влияние, чтобы Ронана приговорили без суда.

Диана пришла в негодование:

— Но каждый имеет право на справедливый суд! Как может этот констебль творить такое беззаконие?

— Хью Ярдли, брат Ллойда, в прошлом командир полка, теперь главный констебль графства. Какое-то время назад Ллойд покончил жизнь самоубийством, и Хью обвиняет в этом нашу семью. По его настоянию с Ронаном и обошлись так жестоко. Из-за него моего Ронана казнят через две недели.

— Нет, мама. Брата повесят через неделю.

Услышав голос Джада, Диана оглянулась и увидела его и еще трех входящих мужчин. На мгновение она почувствовала себя невероятно счастливой при виде его. Но это чувство тут же испарилось при воспоминании о его словах, сказанных прошлой ночью. Она стала присматриваться к его спутникам, стараясь умерить биение собственного сердца из-за его близости, когда он опустился на колени у ног матери.

— Нет! Этого не может быть! Скажи мне, что это неправда, Джад! — твердила Айрин. Джад взял ее за обе руки.

— Прости, мама, но это правда. Лайэм только что узнал. Несмотря на мою угрозу убить заложницу, Ярдли ускорил время казни Ронана. Он, должно быть, очень уверен, что его люди найдут нас и спасут заложницу.

— Уверенность тут ни при чем, — возразила Айрин. — Хью Ярдли знает, что ты не убийца. Он рассчитывает вынудить тебя обнаружить, где ты скрываешься, и тогда он заманит тебя в ловушку. Я говорила Финбару, что так и будет. — Она устремила взгляд на стоявшего за спиной Джада человека. — Быть может, в будущем ты станешь прислушиваться к моим словам и тем самым избавишь нас от бед.

— Айрин, ты не можешь осуждать нас за попытку…

— Я знаю, чья это вина, так что не трудись оправдываться, Финбар. Все, что я хочу сейчас услышать, — это как вы намерены спасти моего Ронана от его незаслуженной участи. — Она обернулась к Джаду: — Должен же быть какой-то проход в это здание, которое они используют под тюрьму. Не мог бы ты туда прорваться с Лайэмом и Дермотом?

— Если бы! Но пленников держат в подземелье. Туда ведет только одна лестница, и ее постоянно охраняют не меньше дюжины солдат. Нам туда не попасть. Ведь так ты мне говорил, Дермот?

— Да, — отозвался плотный рыжий мужчина, гревший руки у огня. — Сам помощник констебля хвастался, что это место неприступное. Он еще жаловался, что там и охрана чувствует себя как бы в заключении. Попасть туда нельзя иначе как через главный вход.

Человек, сидевший у стола, нахмурился!

— А как насчет входа в покои настоятеля с восточной стороны? Я, бывало, ребенком доставлял туда до рассвета булочки по субботам от деревенского булочника.

— А почему до рассвета, Лайэм?

— Не знаю. Я думаю, старый аббат не хотел, чтобы кто-то знал о его грехе чревоугодия. Джад встал и подошел к Лайэму.

— Что это за дверь? Почему ты раньше мне не сказал о ней?

— Извини, Джад. Это было давно. Я и забыл о ее существовании.

— Успокойся, Джад, — вмешался Дермот. — Если дверь и существует, мы не смогли бы ею воспользоваться. Говорят, сам Хью Ярдли расположился в покоях настоятеля.

— Ярдли, скорее всего, рассчитывает, что ты попытаешься попасть в монастырь через эту дверь. Но даже если бы мы туда и попали, к Ронану нам не пробиться. Ты же не можешь просто потребовать встречи с братом, — сказал Финбар.

Эти слова еще больше распалили Джада. Пока они спорили, у Дианы возник план.

— Простите, что перебиваю вас, но я думаю, что знаю, как спасти Ронана.

Джад недоверчиво на нее уставился.

— После того, как я так поступил с вами, зачем вам спасать моего брата?

Скрестив руки на груди, Диана бросила на него вызывающий взгляд.

— О вас тут речь не идет. Меня волнует судьба вашей матери. Я не хочу, чтобы она потеряла еще одного ребенка. Вы будете меня слушать или нет?

Джад молча кивнул.

— Поскольку я стала жертвой похищения, я могла бы встретиться с Ярдли. Вы и ваши друзья могли бы пойти со мной под видом моих слуг. Я скажу Ярдли, что вы моя охрана, поскольку я сбежала от своих похитителей и опасаюсь за свою жизнь. Затем я потребую показать мне молодого человека, ради которого меня похищали. Когда Ронана приведут, вы, угрожая оружием, свяжете меня и Ярдли и скроетесь через боковую дверь.

— А как же вы, голубушка? — спросила Айрин. — Вы не попадете в беду из-за нас?

— Нет. Я объясню Ярдли, что меня принудили к этому. Я скажу, что мятежники взяли в заложники мою компаньонку и слуг и угрожали их убить, если я не исполню их требований. Слезами и видимостью праведного гнева я легко смогу убедить главного констебля и судью, что я всего лишь невинная жертва во всей этой истории.

Джад с улыбкой покачал головой:

— Простите, но я не думаю, что Ярдли покажет моего брата по вашему требованию. Этот человек неглуп. Чтобы добиться от него чего-то, нужно нечто большее, чем хорошенькое личико и надутые губки.

Забывая о боли во всем теле и грязном холодном полу под босыми ногами, Диана встала и подошла к Джаду. Она выпрямилась. Осанка ее была по-королевски надменна.

— Мне не придется очаровывать его своей внешностью. Как дочь графа и внучка одного из самых могущественных герцогов в Англии, я умею обращаться с подобными людьми. Когда я отчитаю его за то, что он осмелился подвергнуть опасности мою жизнь, отказавшись обменять меня на Ронана, он сделает все, чего бы я ни пожелала.