Маргарита много раз порывалась убрать со стены это скорбное полотно, но мать запрещала.

– Мы все – каторжники в этом мире, – поясняла она. – И окружены кровопийцами и палачами… Картина не дает мне об этом забывать.

Голый деревянный пол, местами прикрытый суконными половичками, еще пара резных стульев и несколько табуреток – вот и весь интерьер гостиной «чертовой избушки». Двадцать первое столетие здесь было представлено лишь VHS-плеером и DVD-проигрывателем, втиснутыми в узкую полочку между полотняной тумбой и громоздким телевизором LG, а еще – многочисленными пластмассовыми детальками конструктора «Lego», раскиданными по всей светелке.

– Опять не убрал игрушки, – укоризненно покачала головой Маргарита, сбросив туфли на пороге и пристроив сумочку на стул.

– Я еще не доиграл, – объяснил мальчуган, поправляя ногой разбросанные по полу детальки. – Дядя Саша долго разговаривал с бабушкой о политике, а потом мы начали рисовать.

Маргарита удивленно уставилась на Коржа:

– Долго разговаривал о политике? Моя мама стала словоохотливой с гостями?

Тот усмехнулся:

– А что в этом странного? В отличие от тебя Нонна Карловна понимает, что я человек положительный и надежный, что я гораздо интереснее некоторых… физиков… – Он осекся под взглядом Маргариты, небрежно придвинул ногой табурет и уселся за стол. – Правда, положительному человеку даже чаю не предложили…

– Я сейчас, – всплеснула руками девушка, – мигом что-нибудь приготовлю. – И повернувшись к Антону, уточнила: – А тебя, положительный человек, тоже не накормили?

Тот важно поковырялся в носу:

– Бабушка дала мне кукурузных хлопьев.

– Я так и думала, – кивнула Маргарита. – Ну что ж… Иду на кухню.

– Я помогу. – Корж поднялся из-за стола.

– Я тоже. – Антон высыпал обратно на пол собранные было в ладонь детальки конструктора и вытер руки о футболку.

Спустя полтора часа, уложив сынишку спать и прибравшись в комнате, Маргарита накинула на плечи полушалок и вышла на крыльцо подышать воздухом.

Корж пристроился рядом на ступеньке и, щуря маленькие глазки, вглядывался в узкую светлую полоску остывающего от дневных забот засыпающего города. Маргарита запрокинула голову, подставляя лицо ночному эфиру, льющемуся сквозь изрешеченное звездами небо. Воздух пах травой и жимолостью. Огромная, тяжелая луна осела на верхушках сосен, осыпав ледяной глазурью крохотный двор и прочертив по земле неестественно длинные тени от двух пихт, колодца с покосившейся крышей и торчащей оглоблями вверх сломанной телеги, которую Нонна Карловна за неимением лошадей и скота использовала как крепление для бельевой веревки. Припорошенная лунным светом «Ауди» выглядела мертвой заиндевелой тушей пантеры.

– Саш… – позвала Маргарита.

Тот, не отрывая взгляда от горизонта, вопросительно хмыкнул.

– Мне последнее время отчего-то не по себе… Жутко и тревожно.

Он перевел на нее взгляд и невольно отметил про себя, что при луне она выглядит еще соблазнительнее. Распущенные волосы блестели холодными искрами, словно в них запутались звезды. Возбуждающий абрис груди, не спрятанный полушалком и подчеркнутый облегающей блузкой, был таким манящим, что казалось, протяни только руку, и чудесный бугорок сольется с ладонью, наполняя ее биением сердца и сладким теплом.

Корж облизал губы.

– Ты совсем одна, – хрипло сказал он. – А в одиночестве молодой женщине всегда не по себе…

– Я не одна, – возразила Маргарита. – У меня есть Антошка, мама…

– А мужчины нету, – выдавил из себя Корж.

– Нету, – согласилась она. – Но мои страхи, Сашка, совсем иного свойства. Мне кажется… Я чувствую, что меня кто-то ненавидит. И не могу понять – кто и за что.

– Ненавидит? – переспросил Корж и недоверчиво хмыкнул. – Тебя?

– Происходят какие-то… странные события. – Маргарита замялась, подыскивая правильные слова. – Как тебе объяснить… Они меня пугают, Саша.

– У тебя есть я, – напомнил тот и сам удивился, как уверенно и твердо он это произнес. – А значит, тебе нечего бояться.

– Да. – Она слабо улыбнулась. – Спасибо тебе.

И тут же в памяти металлическим эхом прозвучал голос Юрика: «Мне плевать, что за тобой приударяет мент! Думаешь, ты благодаря ему в безопасности?.. Он обычный купленный мент! А настоящие хозяева – те, кто ему платит!.. Слышала о «псах», подруга?»

– Что за события? – поинтересовался Корж. – Чем ты напугана?

– Сначала в одно из моих дежурств с полки запертого шкафа в процедурной исчез эфедрин. – Она озабоченно потерла ладонью лоб.

– Это наркотик? – живо поинтересовался Корж.

Маргарита покачала головой.

– Нет. Это препарат, активизирующий работу сердца и повышающий кровяное давление.

– Из запертого шкафа? – уточнил Сашка. – А у кого ключи?

– У дежурной сестры, то есть у меня. Ну, еще есть дубликат у старшей сестры.

Он открыл было рот, чтобы задать еще вопрос, но Маргарита его перебила:

– Он нашелся, Саш… На следующий день.

Корж поднял брови.

– Где же?

– На полке, – устало вздохнула она. – В запертом шкафу процедурной. – И растерянно пожала плечами: – Словно и не исчезал.

– Забавно, – усмехнулся Сашка.

– Ничего забавного. Когда я сдавала дежурство, эфедрина на полке не было. Это точно. Я проверяла шесть раз. Потом написала объяснительную записку на имя заведующей, а та уже готовила докладную на имя главврача, как вдруг…

– Он нашелся, – закончил Корж и рассмеялся. – Ритка, поверь, если бы кто-то тебя, как ты говоришь, ненавидел и хотел подставить, то ни за что не вернул бы препарат на место.

– Не вернул бы, – мрачно согласилась она. – Когда хотят подставить, используют другие способы. Чтобы тюрьмой запахло.

– Ты опять про это сомнительное убийство? – Сашка криво усмехнулся.

– Вчера меня заперли в процедурной. – Она схватила его за руку. – Двадцать минут я не могла ни до кого ни достучаться, ни докричаться. Как в вакууме… Это так страшно. Мне даже померещилось, что я задыхаюсь.

Он вздрогнул, обожженный ее прикосновением, и спросил хрипло:

– Может быть, дверь сама защелкнулась?..

– Что значит – сама?

– Замок заклинило, например… Такое бывает.

– Сначала я так и подумала, – кивнула Маргарита и подвинулась ближе к Коржу. – Но потом началось такое!.. Завыла сигнализация – в ПИТе умирал больной, а я, беспомощная, сидела взаперти и сходила с ума от страха и отчаяния!

У Сашки кружилась голова. Он вдыхал неяркий, тонкий и очень сексуальный аромат ее духов и борол в себе страстное желание схватить эту девушку за плечи и осыпать жаркими поцелуями ее глаза, губы, шею…