– У него рука отломилась.

– Положите в карман. – Майя вытерла лоб полой безрукавки. – И вот еще: перед тем как говорить с покойником, надо вывести его из депрессии. Новые впечатления, яркие краски, смена места…

– Понятно. Вам не тяжело?

– Нет, спасибо. Дайте сюда руку… Да не свою, его.

Майя примотала отломанную кость Намсы скотчем. Ногой придвинула чемоданчик.

– Достаньте алтарь мертвых. Он напоминает вашу подставку для зимнего дерева.

Алексей и Утан установили скелет_на елочную крестовину. Майя вытащила коробку с елочными игрушками и журнал.

– Вот это надо перелистать у него перед глазами.

– «Плэйасур»?

– А что вы хотели? Сборник проповедей Полиграфа? Намса шесть лет простоял в темном тоннеле. Вот асурские газеты с последними новостями. Только поклянитесь, что не станете их сами читать.

– Слово офицера.

Пока Майя украшала Намсу елочными игрушками, Алексей листал перед ним журнал. Сам он старался туда не заглядывать. Мало ли, что там? Может, античеловеческая пропаганда.

– Скажите, Майя, а мишура зачем?

– Для хорошего настроения. Подайте вон тот шарик. Не пойму, что с этой игрушкой?

– Там переключатель есть. Поставьте в положение «рад». Или даже «очень рад».

– Спасибо, помогло… А знаете, команидор, в детстве нас приглашали водить хороводы перед правительством. Как сейчас помню: автобус, кофе, утренник в мавзолее Великого Вождя. Я всегда была принцессой-муреночкой.

– Ваш вождь – дакини?

– Да. Он создал теорию идеального политического устройства. Поклялся, что сделает асуров счастливой расой, и умер на этапе массовой концлагеризации общества. – Асури отошла на несколько шагов, любуясь своей работой. – Ну вот, можно приступать. Намса, ты слышишь меня? Откликнись!

Огоньки новогодних гирлянд замелькали, словно электроны вокруг ядра. Скелет мигнул и превратился в четырехрукого здоровяка.

– Майя?!

– Да, любимый. Извини, что не целую, – губы обветрила.

– Святая бабочка! Но откуда ты здесь?!

– Я тебя искала. С того самого мига, как ты улетел на Дивиан.

– Ох, Майя… Но что с твоими нижними руками?

– Я отрезала их, чтобы проникнуть на планету людей.

Опустилась тишина. Слышно было лишь, как бьются три сердца: два Майиных и одно полковника.

Дакини вздохнул:

– Что уж теперь. Дело прошлое и ничего не исправишь… Ты плачь, плачь… Потому что я плакать уже не могу.

– Намса, милый…

– А как родственники? Ньяша, Таша, Варуша, Иша, Камса, Хамса, Ураши-Кубури и остальные семьсот девяносто три головастика нашего садка?

– О, они в порядке. Пятьсот, как ты помнишь, были съедены щуками, восемьдесят погибли от рыбьего гриппа. Сорок три попали в рестораны асурской пищи. Остальные влачили полунищенское существование, барахтаясь в сетях наркомании и детской преступности. Сейчас обитают на социальном дне.

– Рад, что с ними все хорошо. Знаешь, Майя, я часто вспоминал тебя.

– Я тоже, Намса.

И влюбленные заговорили – взахлеб, перебивая друг друга, стараясь выплеснуть то, что не успели сказать друг другу раньше:

– …а помнишь, пятнистый бородав откусил тебе ноги? Ты плакал и не мог уснуть…

– …а ты читала мне самоучитель народных танцев на ночь…

– …потому что других книжек не было…

– …и подарила скакалку на день рождения…

– …ее я украла в магазине. А потом я спросила, можно ли забрать твой велосипед, если ноги никогда не вырастут…

– …а они все-таки выросли. И мы пошли в парк кормить монстров живыми крольчатами…

– …лопоухими кареглазыми симпатягами.

Майя опустила ресницы:

– Как давно это было… Знаешь, Намса, повзрослев, я научилась притворяться. Лгать, изворачиваться, делать западное лицо ради выгоды. Сейчас мы говорим о пустяках, и я понимаю, что пустяки – это главное. Я люблю тебя, Намса. Мне хочется вновь стать маленькой девочкой со смешными косичками. Наивной, доверчивой, открытой радости и свету.

Призрак вздохнул:

– Посиди со мной, Майя. Как тогда, помнишь?

– Я помню. Мне было так уютно с тобой.

Асури уселась у ног призрака. Достала книжку:

– Хочешь, я прочту тебе сказку про гадкого мальчика, принцессу и рентгеновские очки? Или о маленьком вампире, которого заперли в склепе?

Намса улыбнулся:

– Ты до сих пор помнишь, какие сказки я любил?

– Я знаю их наизусть. Так же, как любовные письма, которые ты мне писал.

– Ты получила их?

– Совершенно случайно. Я нашла их в архиве почты, вскрывая корреспонденцию законопослушных граждан. Ты писал мой адрес с ошибкой, заменяя «е» напевное на простое. И знаешь… Омерзительные человеческие детеныши там наверху напомнили мне тебя. Только поэтому я не убила их. Скажи, Намса: если ты останешься дакини навсегда, можно я унаследую все твое многомиллионное состояние?

Лицо призрака затуманилось:

– Котенок мой ненаглядный… Пусть богомол простит меня, а не ты. Я разбазарил свое состояние. На последние деньги я купил тебе велосипед и отправил по почте.

– Правда? Намса, милый! Это лучший подарок в моей жизни! В архиве его не было, значит, украли почтальоны. Я вернусь и уморю их в камере пыток. Скажи, а почему ты стал дакини?

– Путь бабочки – беспокойный путь. Человек, который сидит у стены, тебе еще нужен?

– Пока да. Он следит, чтобы меня не схватили местные спецслужбы.

– Тогда пусть закроет уши. Или нет. Пусть даст слово не подслушивать.

Майя повернулась к Алексею Семеновичу:

– Команидор, умоляю, оставьте нас наедине. Дело очень важное!

– Не беспокойтесь, сударыня. Я вернусь к предыдущему повороту и буду ждать вас там.

– Может, стоило перерезать ему слуховой нерв? – предложил призрак, когда полковник удалился.

– У меня нет скальпеля. Да ты не волнуйся, милый. Доминион людей – доминион людей чести. Команидор не станет подслушивать.

– Что ж, тогда все в порядке. Слушай же, Майя. Я расскажу тебе о своем неоконченном деле.

Асури сидела, обняв колени руками – совершенно как человек. Мокрый носовой платок лежал рядом.