цитируем? Почему мы безоговорочно верим словам людей, пусть и великих мыслителей, но живших в условиях кризиса и распада российской государственности? Что мешает нам сегодня построить рай на земле? Одна неудачная попытка – это ещё не повод для пессимизма и не повод бросать попытки.

Возможно ли построить государство как целиком христианское и создать на земле полноценный религиозный рай? Может ли вообще христианство именно как религия объединить страну и, в перспективе, всё человечество? Не сочтите меня противоречащим самому себе, но нет, ни одна религия не способна сделать этого. Государство должно быть светским – это один из важнейших уроков, который мы должны усвоить из собственной и европейской истории. Одной из серьёзных проблем современной России, ещё так недавно снова вернувшей в свою жизнь религию, является неправильный баланс между государством и церковью. Сегодня власть зачастую подчиняет себя мнению церкви, то ли неверно понимая термин «смирение»42, то ли в русле демократического стиля мышления стремясь обрести в религии опору для контакта со значительной частью населения. В свою очередь, церковь, видимо традиционно для православия, относится ко власти со слишком большим пиететом, видя в ней опору для страны и стараясь всеми силами её защищать и поддерживать. Но такая позиция неверна для обеих сторон. Между государством и церковью должна проходить непреодолимая грань, отделяющая их друг от друга. Симфония государства и церкви возможна только при условии полной самостоятельности и самодостаточности обеих сторон, понимания коренного различия стоящих перед ними задач. Государство и церковь – это два столпа общества, которые должны быть отделены друг от друга так же хорошо, как три ветви власти в западной демократии. Церковь не представляет собой общественный или властный институт – это явление совершенно иного порядка: стоящие перед ней задачи духовного воспитания народа, сохранения ценностей веры и самозащиты от влияния секуляризма не имеют ничего общего с активной деятельностью государства по формированию социальных структур, преображению мира и направлению его к осязаемым целям развития.

Я полностью поддерживаю западный тезис о том, что «вера в Бога должна быть в душе», по крайней мере на нынешний день. Сама эта секулярная мысль, как и борьба против религиозных символов, возникла не на пустом месте, она порождена сомнением общества в искренности чувств верующих, в наличии внутреннего содержания за внешней оболочкой, в способности религии быть стержнем развития государства. На Западе и в России исторически этот религиозный кризис порождён разными причинами, но, что касается нашей страны, нам нужно понять и принять тот факт, что нынешнее светское мировоззрение исторически обоснованно, имеет глубокие корни как в прошлом нашего государства, так и в современном обществе, что оно не вызвано пагубными влияниями западных стран, глобалистских некоммерческих организаций или действиями отдельных граждан. Это внутренний феномен современного российского общества, к которому нужно относится с пониманием и большой осторожностью. Сегодня, когда наша страна снова постепенно возвращается к духовным основам, очень важно избежать того, чтобы православие снова стало лишь внешним культом, показным деянием, не подкреплённым внутренним содержанием. Более того, сегодня вполне реальна опасность того, что православие снова станет частью государства и его культом, что мы снова окажемся в ситуации обязательных причастий и других неприглядных форм насилия над совестью, характерных для империи Романовых. Я убеждён в том, что нам сегодня нужно максимальным возможным образом убрать из общественной и государственной повестки дня вопрос о православии, о его роли в истории страны и развитии культуры; нам необходимо ограничить влияние государства и церкви друг на друга в процессе выработки целей и задач текущей политики. В противном случае такое внимание к внешней стороне религии грозит тем, что неофиты никогда не поймут, что такое православие и в чём его внутренний смысл, а атеистов мы окончательно озлобим против религии. Нам сегодня нужно заново убедить неверующих людей в духовной и социальной ценности религии, её способности стать стержнем и катализатором развития общества, убедить их в том, что христианство – это не только и не столько о коллективных молебнах и видимых религиозных символах, но это, в первую очередь, о внутреннем духовном делании, о глубоком осмыслении мира и о способах обеспечения гармоничного человеческого существования; что это якорь спасения в этом безумном мире, а не балласт прошлого; что это выбор не рабов, но сильных и целеустремлённых людей, за которыми будущее страны. Мы должны не столько заниматься миссионерством, тем более путём навязывания традиционных или православных духовно-нравственных ценностей, сколько должны свидетельствовать об Истине примером христианской жизни и христианской деятельности. Нам нужно перевести православие на язык светской этики и политики, ведь от того, что христианство в нашей стране станет светским, оно не перестанет быть христианством. Российское государство должно стать православным по духу, по своему содержанию, а не по форме. Впрочем, уточню, что речь идёт о деятельности духовных государственных и общественных деятелей в православном государстве, а не об отказе самой церкви от её привычных символов и обрядов.

Религия не подходит на роль государственного стержня и по другой причине. Основу человеческого существования составляет необходимость постоянного действия, постоянного развития, а значит в основе любой человеческой организации должно лежать представление о постоянном прогрессе, непрерывном стремлении к цели. Религия же по природе своей консервативна, в ней нет развития. Мы ничего не изобрели со времён Иисуса Христа, ничего не добавили, да и нечего нам добавить к Божественному слову. Задача церкви сберечь то, что нам дано в неизменном виде, а значит религия не может быть мотором жизни страны. Современные либералы выступают против православия именно потому, что видят в нём консервативную и реакционную силу, и такое неприятие есть закономерная реакция на попытку искусственного и неоправданного переноса церковного мировоззрения в повседневную жизнь государства. Пусть светское христианство современных российских политиков будет весьма ограниченным и далеко не всегда полностью отвечающим религиозным догматам, но государство должно самостоятельно «дорасти» до полноценной теократии, это постепенный процесс, это дело долгих веков, а не нескольких лет. Попытка ускорить данное развитие путём прямого переноса религии в политику обречена на провал. Да и вряд ли сама православная церковь знает, как должно выглядеть по-настоящему христианское государство, способное объединить всё человечество, а не только исторически единоверные нам народы. Христианство может и должно стать смысловым наполнением государства, но это должно быть именно светское преломление христианских догматов и христианского мировоззрения, а не прямой перенос религиозной обрядовой практики в государственную жизнь.

Если религия не подходит на роль смыслового вектора, направляющего жизнь Империи, то какую же осязаемую и объединяющую цель может поставить перед