В моем кабинете уже все собрались, ждали только меня. На лицах Грязнова и Левина я заметил сияющее торжество. По ним явно читалось: они что-то раскопали. Меркулов был невозмутимо спокоен. На столе лежало заключение криминалистической экспертизы листах так на десяти.

Как я понял, с заключением уже все ознакомились.

Я коротко поздоровался и стал просматривать, что было написано экспертами. Все смотрели на меня и молча ждали, наблюдая за реакцией.

Но мне не терпелось ознакомиться с заключением по Марио. Однако выписка из акта судебно-медицинского эксперта меня совсем не порадовала.

Ни одного четкого отпечатка пальца получить не удалось, для этого потребуется времени чуть ли не с полгода и усилия пяти лаборантов с компьютерными системами, чтобы смоделировать недостающие части узоров. Внутренности Марио битком набиты всевозможными лекарственными препаратами успокаивающего действия, из чего следовало, что этот Марио, если судить по его печенке, в которой собрана чуть ли не целая аптека, не один год провел в какой-нибудь психбольнице.

Я поднял глаза побитой собаки на Костю Меркулова.

Он меня понял без слов.

— Я тоже разочарован, Александр Борисович, — кивнул Меркулов на выписку из акта судмедэксперта, — я уже в курсе твоей встречи с «итальянцем». — Меркулов не скрывал усмешки. — Думаю, что нападение не имеет отношения к нашему следствию.

— Но он говорил, что ему нужно убить меня! — воскликнул я.

— Мало ли что придет психу в голову, ты предлагаешь каждому сумасшедшему верить?

— А машина, раскрашенная кровью?

— Его же рук дело, — пожал плечами Меркулов.

— Парик. Этот псих мог быть в светлом парике, — добавил Грязнов, тоже не без плохо скрываемой усмешки.

Я понял, что поддержки у ребят не найду. Меркулов явно давал мне понять, что мои встречи с ненормальными на улицах — это мое личное дело.

— Александр Борисович, думаю, уже нет поводов для беспокойства, твой «итальянец» уже ни на кого не нападет, — сказал Костя Меркулов. — Лучше перейдем к делу. Посмотри результаты экспертизы по «мерседесу».

Как показала криминалистическая экспертиза, в чемоданчик типа «дипломат» было заложено безоболочковое взрывное устройство, равное 300 граммам по тротиловой шкале.

Взрывное устройство, оснащенное штатным взрывателем, сработало в результате действия довольно простого приспособления. В целом же вся адская машина представляла собой нехитрое механическое устройство, которое тем не менее отправило на тот свет троих человек.

Химическая экспертиза добавила в общую копилку сведения о материалах, из которых состоял кейс.

Материалы эти произведены и обработаны в ГДР, то есть в Германской Демократической Республике. Однако из этого вовсе не следует, что данный чемоданчик был привезен из-за кордона, а не куплен, допустим, в ГУМе.

В качестве начинки чемодана была использована пластиковая взрывчатка, уже известная Москве С-4, производившаяся в Чехословакии. Ею оснащались в основном, а вернее, стопроцентно, части специального назначения, цель которых — осуществление диверсионно-террористических актов. А эти подразделения подчинялись Главному разведывательному управлению Генерального штаба СССР, то бишь военной разведке, о которой не ходило даже слухов, настолько эта организация хранила все долгие годы своего существования строгую секретность.

Однажды мне пришлось столкнуться с этой машиной, по своему устройству напоминающей мясорубку: та же цельность, притертость частей и даже тот же принцип — все входящее в эту организацию перемалывается, и все выходящее — перетирается в нежный фарш.

Мне только счастливый случай позволил избежать закономерного финала. Нужно отметить, другим повезло гораздо меньше — вечная память им.

Значит, все-таки Таня принесла «дипломат»?

Я тяжело вздохнул и обвел взглядом присутствующих.

Меркулов достал сигарету «Дымок», разломил ее пополам и вставил половинку в мундштук.

— А теперь предлагаю заслушать нашего уже не стажера, а следователя, Олега Борисовича Левина, производящего расследование дела Сельдина. Никто не возражает?

Я хотел возразить, но понимал, что Меркулов не станет интересоваться тем, что не относится к взрыву «мерседеса». И я сказал, что с удовольствием выслушаю докладчика, сказал почти без иронии в голосе.

У Левина было достаточно новостей. Он обошел все квартиры в доме Сельдина. Подтвердилось, что круг знакомств генерала был достаточно узким. Левин разыскал нумизматов, которые знали Сельдина. Но генерал-коллекционер очень мало общался со своими коллегами по увлечению, встречался только по субботам в клубе.

Однако у Сельдина было два близких знакомых: один коллекционер, а вот второй жил в квартире № 120 и был молодым парнем, фамилию которого никто не знает. Опрошенные соседи знали его как Шурика.

Молодой друг покойного генерала — не москвич, квартиру снимает у человека, который вот уже второй год в заграничной командировке. В данное время этого Шурика нет дома, квартира заперта…

— Может быть, обыск сделать у Шурика? — предложил я. — Константин Дмитриевич?

— Думаю, можно, — согласился Меркулов. — Санкционирую.

Левин весьма обрадовался услышанному и продолжал:

— Этот Шурик укатил в Прибалтику и до сих пор не вернулся. Когда вернется, соседи не знают…

— С обыском можно подождать, — сказал до сих пор молчавший Грязнов. — А вот если бы Олег Борисович побольше разузнал об этом молодом друге генерала, было бы лучше.

— Неплохо фотографию достать и иметь паспортные данные Шурика, — заметил я.

— А я узнал, — смущенно потупился Левин. — И фотографию достал. Мне Зина дала. — Левин слегка покраснел от смущения. Ну еще бы, такая победа! — Этот Шурик пытался за дочерью Сельдина приударить, но она его ухаживания отвергла…

— Да, такая красавица кого хочешь отобьет, — съязвил я, намекая на то, что Зина красотой совершенно не отличалась.

— Напрасно вы так, Александр Борисович, — с упреком сказал Левин. Очевидно, его мнение по поводу женской красоты весьма отличалось от моего. — Она сказала, что несколько недель назад они вместе фотографировались с Шуриком возле «Макдональдса», то есть, — поправился тут же Левин, — фотографировались вместе с фигурой Ельцина на фоне «Макдональдса». Когда мне Зина сказала, где фотографировались, я тут же поехал на Тверскую. Нашел фотографа, он отказался искать фотографию, но я сказал, что он больше не работает на этом месте, показал удостоверение. И через полчаса получил негатив. — Левин выложил на стол несколько отпечатанных фотографий.

На фотографиях в полный рост стоял Самохин Александр Александрович собственной персоной. Я прекрасно запомнил его физиономию на сохранившемся удостоверении, которое Слава Грязнов вытащил из окровавленного кармана.